Кисло-сладкое

Выпроводив бабушку, Соня несколько минут простояла, прижавшись спиной к двери. Убедившись, что Ольга Станиславовна ушла, приблизилась к шкафу и распахнула дверцу.

Марк выбрался, натянул футболку, а сразу за ней и куртку.

– Вот это бабуля. Круче графа Дракулы.

Соня сложила руки на груди и отвернулась.

– Уходи.

– Сонь, ты обиделась?

– А как ты думаешь?

Марк приблизился, положил ладонь на ее плечо, но она дернулась и ускользнула от попытки обнять.

Он отступил.

– Я не хочу догадываться, я хочу знать. То, что сейчас произошло, для меня очень важно.

Соня развернулась, в три шага добралась до окна и распахнула створку.

– Я просила тебя остановиться.

– Я остановился, – он надел ботинки и принялся шнуровать.

Соня наткнулась взглядом на комод и, вспомнив, как сама целовала Марка, вспыхнула от смущения: он видел ее грудь! И не только видел: трогал и целовал. А она… она тоже его трогала.

– У меня есть Сергей, – выпалила она и сама удивилась, что сейчас о нем вспомнила.

– Я помню, – глаза Марка сощурились, зрачки превратились в колющие точки. Он выпрямился и приблизился к окну: – Его ты не отталкиваешь и не останавливаешь, да, Соня?

– Он такого себе не позволяет!

– Ну конечно. С другими спит, а тебя не касается.

Соня подавилась воздухом, часто и поверхностно задышала.

– А знаешь что? Его бы я не остановила. Он нежный и внимательный. Идеальный вариант, чтобы расстаться с девственностью.

Марк приблизился почти вплотную, навис над Соней, но не коснулся.

– Вот и иди к своему Сергею.

– Вот и пойду!

Он сел на подоконник и поднял воротник. Пошатнулся, хотел что-то сказать, но вместо этого плотно сжал губы и спрыгнул на землю.

До утра Соня не могла уснуть. Во сне она не оттолкнула Марка, не было страха, не было злости, была ночь упоительной нежности. А потом Соня снова бегала за енотом и требовала вернуть ее гаечный ключ семь на восемь.

8 глава. Изумрудный апрель

Цвет жизни и цвет возрожденья,

Малахитовых линий свеченье

Зеленая дымка,

Мятная льдинка,

От ноющей боли спасенье.

Юля отдернула шторку и замерла в модельной позе.

– Я же говорила, мне не идет бледно-голубой. Вообще не мой цвет.

Соня сделала вид, что задумалась, хотя и сама видела, что Юля права.

– Попробуй пудрово-розовое.

Юля фыркнула и снова скрылась в примерочной.

– Будет еще хуже, – донеслось из-за шторки, – не идут мне все эти припыленные нежные цвета. Нет во мне ничего нежного.

С этим тяжело было спорить.

Уже второй час они бродили по магазинам в поисках особенного платья на выпускной. Юля предпочла бы провести это время по-другому, но Соня была непреклонна – наряд требовалось выбрать заранее, так же, как и все аксессуары. Соня предлагала женственные легкие платья, Юля же выбирала алые, черные и больше похожие на нижнее бельё.

После приключения с полицейским участком их отношения долго напоминали вынужденное перемирие с припрятанным под ковром ядерным оружием. Лёд тронулся недавно. Соня подозревала, что случилось это с подачи Нади, только она могла достучаться до Юли. Дочка все так же легко раздражалась и могла вскипеть из-за пустяка, но не грубила так отчаянно рьяно. Та доверительность, что была в феврале, исчезла без следа, Соня переживала, что ее уже не вернуть, Юле есть кому изливать душу, и это, к сожалению, не она.

Соня прошлась вдоль вешалок, выбрала плечики с серебряным платьем.

– Попробуй это.

Юля выглянула, оценила предложенный наряд и замотала головой.

– Черный давай.

– Ну почему черный?

Юля натянула свои вещи и вышла из примерочной.

– Во-первых, потому что люблю этот цвет, а во-вторых, потому что ты была в белом. Назло тебе, конечно же.

– Ладно, пусть будет чёрный, – нехотя согласилась Соня.

Следующим посетили магазин нижнего белья. Юля сразу же схватила кружевной комплект любимого битумного цвета и приложила к груди.

– Такой. Игнату точно понравится.

Соня заалела от неловкости вместо Юли. Сделала вид, что не расслышала.

Прошлась по магазину, разглядывая, но не планируя ничего покупать. Телефон просигналил сообщением, Соня приостановилась, но к мобильному не потянулась, догадывалась, кто пишет. Прошел уже двадцать один день после поездки в Анапу. Насколько Соня помнила, именно столько нужно, чтобы закрепилось привыкание к чему-то новому, но у нее почему-то никак не вырабатывалась привычка не общаться с Марком. Так же тянуло отправить ему снимок, впечатления от песни, мысли или просто пожелать хорошего дня. Марк не пытался с ней общаться, просто присылал снимки и не подписывал. На каждом были его питомцы: смешные, нелепые и игривые. Генри Купер с разодранным в клочья мячом, коты, свисающие с самого верха шкафа, и Люська с котятами. Счастливым отцом семейства могли стать в равной степени и Малик, и Лопух, все детеныши были трехцветными. Соня не отвечала, просматривала и выходила из чата, не оставляя даже смайл. Изо всех сил держалась, чтобы не сорваться, чувствовала себя самым настоящим наркоманом в ломке.