Кисло-сладкое

Она шла твердо. Убеждала себя, что теперь начнет все сначала и сделает все правильно. Надеялась, что уходит от прошлого навсегда. Но она уносила его с собой, точнее, в себе, только еще не знала об этом.

11 глава. Бирюзовый июль

Бирюзовая надежда

Кляксами на волнах брезжит.

Чаянья аквамарин,

Синева морских глубин,

Пахнет солью, пеной нежной.

Соня высыпала в чашку собранную вишню и обтерла липкие руки.

– Смотрю, никто не хочет мне помочь?

Юля лежала на деревянных качелях, скрестив поднятые вверх ноги, и лениво листала журнал. Она не притворялась, вопроса действительно не слышала, отгородилась от мира наушниками. Узорчатая тень абрикоса пятнами бродила по ее коже, но иногда сквозь листву пробивалось солнце, и тогда Юля жмурилась.

Смахнув прилипшие ко лбу волосы, Соня взяла пустое ведерко и передвинулась туда, где в сочной листве сверкали хрустальные бордовые ягоды. В этом году вишня плодоносила обильно, нагнула ветви и обеспечила Соню работой на половину июля. Кирилл обожал вишню в любом виде: в варенье, выпечке, соке, желе. Несколько раз предлагал вместо старых абрикосов, цветущих в основном впустую, заполнить сад неприхотливой «Красавицей» или «Черной крупной». Пока дальше планов дело не сдвигалось, и Соню это радовало. Вишню она тоже любила, но уже без косточек и желательно в виде штруделя.

Юля болтала ногами и напевала знакомую мелодию, что-то из творчества Агузаровой. Надя и ее подсадила на странные песни. Почувствовав пристальный взгляд, Юля обернулась и стянула наушники.

– Ты что-то говорила?

Соня подвесила ведерко на крючок, а крючок на ветку. Нарочно тянула с ответом и гадала, как подступиться. Вчера она стала невольной свидетельницей ссоры дочки с Игнатом. Хотела бы поддержать Юлю, но рассудок твердил, что прав был парень.

– Игнат сегодня придет?

Юля нервно фыркнула.

– Нет. И завтра не придет, и никогда не придет.

Соня отвлеклась от сбора ягод, сдвинув ноги Юли, и села на качели.

– Ты же его любишь.

– Это вообще неважно, – она поднялась, схватила журнал. – Заколебал уже. Я решила одарить вниманием бармена из клуба Нади. Взрослый, красивый, не выносит мозг и не пытается меня воспитывать. А Игнат пусть найдет себе другой объект для приложения педагогических наклонностей. Молокосос, а взялся меня учить. То нельзя, это нельзя.

– Это как раз и важно. Ему не все равно, что с тобой будет. Игнат хороший.

Юля остановилась, шаркнула ногой по земле, вздымая облако сухой пыли.

– Слишком даже. Я на его фоне дьяволица. А это, знаешь ли, неприятное ощущение.

Спорить было бессмысленно. Когда-то такое же ощущение своего несовершенства в Соне вызывал Марк. И приятного в этом действительно не было.

На крыльце Юля столкнулась с Кириллом и Верой Андреевной. Они о чем-то быстро переговорили, Кирилл поймал взглядом Соню на качелях и помахал рукой.

– Сейчас подойду!

Соня откинулась на прогретые солнцем доски и прикрыла глаза. Вишневый сок на пальцах подсох и превратился в липкую плёнку. Склеив пальцы, она перевернула ладони вверх, чтобы не вымазать одежду.

Кирилл сел рядом, слегка качнул качели.

– Съездили наконец-то к терапевту. В общем, Вера Андреевна как терминатор. Еще всех нас переживет.

Соня улыбнулась.

– И это сказал бессмертный терапевт. Серьёзно, сколько ему лет? Он бабушку наблюдал, лечил горчицей и аскорбинкой. Я его помню только старым. Будет еще внуков Тима подорожником исцелять.

Кирилл потянулся к чашке, взял веточку вишни и повесил на Сонино ухо, словно сережку.

– Купальник купила?

– Купила. Даже два и шляпу. Старый мне и в прошлом году был тесен в груди, а в этом – по швам затрещал.

Кирилл загадочно ухмыльнулся, уткнулся взглядом в натянутую спереди футболку.

– О да.

Соня шлёпнула его по коленке.

– Кир.

– Какой, кстати, взяла? Покажешь?

– В августе в Крыму увидишь, – Соня убрала вишню с уха, сняла зубами с ветки, – лишь бы на солнце не выгорел. Сейчас такой красивый аквамариновый цвет.

Кирилл закинул горсть вишен в рот, принялся жевать. Соню всегда удивляла его фантастическая способность избавляться от косточек, перекатывая языком сразу несколько ягод.

Прожевав, он выплюнул в высокую траву мелкие гладкие косточки.

– На неделю едете?

– Чуть меньше.

– Чую, с Заринкой вы отдохнете. Скучно не будет.

Соня уловила в голосе Кирилла непривычную эмоцию – ревность, и растерялась. Кирилл ее не ревновал, давно не ревновал, последний раз это было в сентябре, когда они только поженились. Поторопилась успокоить.

– Там еще Тоня будет, Наташа и Лера.

– Что еще страшнее. Женская компания на отдыхе. Спорим, Зарина поведет вас на мужской стриптиз?

Соня засмеялась, в принципе, она тоже в этом не сомневалась.

Хлопнула калитка. Во двор вошел Тимур, обернулся к тротуару и махнул рукой.

– Пока, Дём!

– Стой, Бублик! А родаки тебя в пиццерию отпустят?

Тимур неуверенно кивнул. Соня и Кирилл переглянулись и одновременно засмеялись.

– Родаки не против, – крикнул Кирилл так, чтобы слышал и мальчишка на улице.

Тимур смутился, поспешил в дом.