Кислород

В воспоминаниях мальчика все происшедшее растворяется в потоке безумных слов. Он снова видит себя с джойстиком на коленях: ему надо продолжать игру, время которой неумолимо движется к концу. Родители даже не замечают его присутствия. Они снова и снова бросают друг другу в лицо страшные слова. Отец, например, называет Коди клеткой. Гробом с прозрачными стенками, которые отделяют тебя от остального мира. От этого можно рехнуться. А еще он говорит о парах, ведущих замкнутый образ жизни: постоянное общение нос к носу ни одному из них не дает права следить за другим и контролировать каждый его шаг, становиться его тенью. Два одиночества не суммируются в свободу. И ты думаешь об одном: как избавиться от ощущения, что ты в тюрьме. Рано или поздно тебе начинает не хватать воздуха, и ты принимаешься искать щель, трещину, просвет… И даже объятия какой-нибудь Сары Хокинс могут стать глотком кислорода.

Некоторые фразы гудят в голове Гэвина, словно здоровенные мухи, которые с огромной скоростью проносятся над головой.

– Мы с тобой искали друг друга, – говорит отец, по-прежнему глядя на руки. – И я понял: это судьба. Я действительно люблю тебя. События должны были принять абсурдный оборот, чтобы…

Она качает головой, не желая отступать ни на миллиметр:

– Мы оба использовали друг друга.

Для отца Гэвина это последний удар. Внезапно появившийся листок бумаги словно уничтожил его. Все же он находит в себе силы встать и, тяжело ступая, уходит в спальню. Его жена быстро идет следом – разговор еще не закончен. Только теперь Гэвин снимает наушники и откладывает на диван джойстик.

Из спальни доносится глухой стук, как будто там с силой выдвигают и задвигают ящики. Мальчик встает, проходит из гостиной в кухню. Наклоняется над столом. Там лежит старая вырезка из газеты, пожелтевшая, с выцветшими буквами. Гэвин не может прочесть, что там написано. В центре фотография маленькой девочки. А под выцветшим фото – единственное слово, которое Гэвин понимает: «Лаура». Так зовут его мать.

* * *

Свет снаружи теперь другой. Гэвин наблюдает за лужайкой, но перед глазами у него – лицо девочки с фотографии. Иногда она ему снится. Это кошмарные сны, от которых он просыпается весь в поту: выцветшая картинка в какой-то момент начинает говорить, но слов понять нельзя. Может быть, в них объяснение причины, по которой он все еще здесь; весь город ищет его, а какое-то безумное упрямство не дает ему выйти из шкафа с электросчетчиками.

Если до этого ему просто хотелось есть, то сейчас он вдруг ощутил настоящий голод, какого не еще испытывал никогда в жизни: теперь он понимает, почему животные выходят зимой из леса и бродят по улицам городка, переворачивая помойные баки. Еще его мучает жажда, от которой голод только усиливается. А ведь всего-то надо повернуть металлический язычок замка и слегка надавить на дверцу. А потом встать перед оградой школы и закричать. В глубине души он на это уже готов. Но вдруг в его сознании, как лучик света, вспыхивает мысль, и словно опрокидывает мир вверх дном.

– Посмотрим, что они будут делать, – говорит мальчик.

Саша Наспиниродился в 1976 году в городе Гроссето в Южной Тоскане. Редактор, арт-директор, сценарист, автор нескольких романов и сборников рассказов. Его книги изданы в 25 странах.