Кислотники

Майклу пришлось ждать, пока Джозет допьет чай и уйдет. Она пожелала Эстелле всего наилучшего, вспомнила, что была знакома с ее матерью, после чего покинула их, дав возможность поговорить о старых временах и о том, с какого такого перепуга Эстелле вдруг понадобился пистолет. Майкл признался, что его это беспокоит.

— «Вестерн юнион» — первая команда, которая стала использовать в Манчестере огнестрельное оружие. Какое же это оказалось дерьмо, когда против нас выставили других придурков, вооруженных не хуже.

— Я слышала, как замели твоих парней. Их взяли, чтобы поддержать конкурирующую банду вооруженных вышибал.

Майкл раскурил косяк. Затянувшись и задержав дым секунд на шесть, выдохнул и заговорил:

— Меня тогда с ними не было. Если бы я не сидел, может, и придумал бы способ выпутаться. Некоторые из парней приходили ко мне в тюрьму. Мало того, что меня упрятали за решетку и разлучили с семьей, они еще рассказывали, как потрясающе живется на воле. Они говорили: это лето любви, парень. В тюряге нас было тысяч десять, там звучала музыка техно и транс. Все, кто хотел, имели экстази и кислоту, накачаются и болтают о всеобщем мире и дружбе. Я не успел соскучиться по экстази — там этого добра было навалом. Но камера — не воля, ведь так? Там я не вскакивал на стол и не пускался в пляс, хотя однажды мы танцевали целых шесть дней — случился бунт и нам удалось прорваться на крышу тюрьмы. Мы танцевали для телекамер. Но экстази изматывает, сама знаешь, и коллективного оргазма не вышло, хотя, если бы ты там была, некоторые из нас, может, и оторвались бы. А так — ни единого шанса.

«Вестерн юнион» тогда работал на полуподпольных тусовках, и еще парни охраняли музыкальные группы. Навещая меня, они рассказывали, какая неслыханная активность развилась в бизнесе. Я был заперт в камере и никому не доверял. А они верили, что Манчестер стоит на пороге великих событий. Они словно заделались сектантами, ловили кайф на амфетаминах, рассказывали мне, что даже все запасные в «Сити» перешли на кислоту. На вечерних матчах дурели прямо на глазах и начинали танцевать — не замечая, что идет игра. Я видел по телику. А фаны «Сити» размахивали гигантскими надувными бананами: в капюшонах, надвинутых до бровей, они смахивали на толпу монахов в трансе — «Братство разноцветного банана».

Майкл сделал еще одну глубокую затяжку.

— Я как-то читал о фанатах, плывших в Европу на паромах. У них была кислота, и на борту они отключились — а когда прибыли в Остенде[26], троих недосчитались — исчезли на полпути через Ла-Манш. Никогда не знаешь, где кончишь во время отключки. Кислота — это наркотик белых. Ты не убедишь ни одного из братьев — если он не псих — попробовать кислоту во второй раз.

Знаешь, что это такое — быть черным? Жутко боишься спятить. Может, белые этого не чувствуют… но половина из них точно сумасшедшие, вот они и не боятся кислоты — они ведь и так уже сбрендили. Зажарь их в кислоте — они все равно сумеют расслабиться и получить удовольствие. Но брат знает, что это такое — отчаянный страх стать психом. Единственное, чего ты не можешь себе позволить, — это потерять голову и отдать демонам власть над тобой. Не важно — откуда родом черный брат, — он это знает.

Брат не будет принимать кислоту, он не будет даже прикасаться к психоделикам. Брат не может небрежно обращаться со своей головой, потому что изначально заражен страхом безумия, который вытатуирован на изнанке его черного черепа. Во всяком случае, он верит, что, если уйдет в отключку, станет психом и кончит полным безумием. И он не может выбросить это страшное знание из своей головы.

Майкл внимательно посмотрел на Эстеллу:

— Скажи честно, поменяв пол, ты пытаешься стереть этот страх? Ты всегда думала: «Будь я женщиной, сумела бы уничтожить ночные кошмары!» Верила: «Да, я превращусь в безмозглую бабу, зато смогу ничего не бояться!»

— Это очень личное, Майкл. — Голос Эстеллы звучал ровно, она стойко выдержала взгляд Кросса. — Не хочу, чтобы мы стали врагами.

— Ты всегда был тупицей, тебе не хватало чертовых мозгов, чтобы признавать свои страхи. Сейчас ты вернулся, и единственное, чего тебе нужно от меня, — это чтобы я достал пистолет. Что, уже заскучал по члену?

— Я по нему никогда не скучала, — с вызовом ответила Эстелла. — И никогда ни одну женщину не считала тупицей. Какой бы я ни была, боялась спятить или нет, но никогда не считала женщин безмозглыми — в отличие от тебя и твоих парней.

— Я другого мнения.

— Ты учишься на своих ошибках. А я с самого начала знала, почему выбрала такой путь. Добавлю еще одно, прежде чем мы закончим разговор и я забуду все, что ты сказал. — Эстелла помедлила, зная, что посланный в нокдаун Майкл ничего не ответит, какой бы длинной ни была пауза. — Я никогда не боялась, потому что всегда верила в свою судьбу.

— Дерьмовая судьба.

— Я предупредила тебя, Майкл. Можешь оскорблять меня, но не трогай мою веру.

— Ты кто — святая мать Тереза силиконовых титек?

— Да. — Пауза. — Сейчас пролечу над Риели[27] и дам всем мое благословение.

Глава пятнадцатая