Кислотники

— У меня имелись кое-какие подозрения — я знал больше, чем говорил. Если бы я тогда о них рассказал, вы бы решили, что вам известно, где искать. Но если бы я промахнулся, то оказался бы в полном дерьме.

— Да, давно это было. Некоторые из копов тогда, в семидесятых, выглядели настоящими суперменами. Вы, наверное, восхищались ими — ведь они были абсолютными подонками. В молодости мне это тоже нравилось — такое чувство, будто живешь в американском фильме.

У Джанка не было в то время желания восхищаться ими.

Инспектор Грин перевернул страницу:

— Ладно, тогда вам все сошло с рук. Никакого тюремного срока — психиатрическая экспертиза, и только. Врачи решили, что вы слишком нестабильны, чтобы давать показания. Психиатры заявили — я читал диагноз, — что у вас серьезные проблемы.

Джанк тот период помнил смутно.

— И вы по-прежнему работаете на Джона Берджиса — мы, кстати, считаем, что этот парень и тогда был главным.

— Сейчас он чист, — сказал Джанк.

— Не утруждайте себя. Было и прошло. Я даже уверен, что он сбит с толку убийством в собственном клубе. Оно может подмочить его безупречную репутацию.

«Когда это кончится?!» — с тоской подумал Джанк.

— Не рассчитываю, что вы знаете, как нам связаться с мисс Эстеллой Сантос. Парочка моих парней с раннего утра караулила у ее дома — впустую. Под наблюдение взяты аэропорт, вокзал и все прочее. Вы не поверите, какое количество сил мы задействовали. Энергичная женщина, даже слишком. Но мы вызовем подкрепление. Вот единственное отличие сегодняшнего времени. Теперь каждый второй встречный — полицейский. Клянусь, нас миллионы. Легко понять, почему полицейские были в прежние времена такими ублюдками: они выматывались до рвоты и большей частью плохо кончали — их или выгоняли, или отправляли на пенсию. Можете смеяться, но я скажу: нам следовало посылать на психиатрическую экспертизу их, а не вас.

Инспектор уголовной полиции Грин имел репутацию ретрограда. Он был бы к месту в полиции тех лет, когда Джанка всякий раз зверски избивали, забирая после облавы. Джанк снова, как наяву, почувствовал резиново-металлический вкус шлангов и сладковатый привкус собственной крови.

— Эта бразильская птичка — чертова загадка. На вид паспорт у нее настоящий, но принадлежит он мужчине. Мы не сразу обратили на это внимание. В известном смысле бюрократизм есть благо: бумаги мисс Сантос проверялись так много раз, что кто-то все-таки заметил эту тендерную аномалию. Так вы полагаете, что Джон К.акстон не транссексуал? И что он принял таблетки мисс Сантос — наверное, по ошибке? Думаю, нужно позвонить его матери и объяснить, что сумасшедшим ее сын не был.

Джанка препроводили в другую комнату: инспектор Грин решил записывать на магнитофон все, что мистеру Джону Ки угодно будет рассказать в ходе расследования.

— Мы заботимся о ваших правах — все записывается и хранится в отпечатанном виде в трех экземплярах. Кстати говоря, ответственность за каждый подписанный вами документ, содержащий заведомо ложные сведения, весьма и весьма серьезна. Думаю, мы оба согласны, что это чертовски полезная процедура, если она защищает ваши гражданские свободы, мистер Ки.

Джанк взглянул на стену за головой инспектора Грина, словно рассчитывал, что рисунок трещин поможет ему выбрать тактику. Младший партнер инспектора Грина, на которого Джанк не обратил внимания, вставил чистую кассету в магнитофон и нажал на кнопку «запись». Пленка крутилась уже минут пять, но вопросов никто не задавал. Инспектор Грин молча тасовал пачку компьютерных распечаток, наконец он поднял глаза и произнес:

— Нам нужны некоторые объяснения. — Он вынул из папки первую страницу. — Это досье Берджиса — бизнесмена и владельца клубов. Показания, основанные на слухах… Строго говоря, в суде от них толку мало. Но мне любая информация пригодится. Ходили слухи, будто успех Берджиса наполовину связан с тем, что он отмывал в своих клубах «грязные» деньги. Напоминаю — только слухи. Его крышевала группа так называемых бизнесменов — я бы назвал их бывшими каторжниками, огарками и мразью. Как гласит молва, где-то в середине семидесятых деньги приходили от наркотиков. По большей части — они принадлежали самому Берджису. Кое-кто утверждал, что он самый крупный поставщик амфетамина на северо-востоке Манчестера. Хорошо, что сейчас появились таблетки и порошки помоднее, не так ли, мистер Ки?

Джанк попытался изобразить невозмутимость, вернее, полное отсутствие любых эмоций — на тот случай, если легавые воспримут его поведение как наглость.

Но инспектор Грин просто сделал паузу.

— После того как те парни вышли из Дела, — Джон Берджис отказался сотрудничать и стал работать один, — он столкнулся с трудностями, но справился, наняв шайку чернокожих бандитов. Даже платил им зарплату. Особенно высоко он ценил белого парня по имени Бернард Чедвик и негра Майкла Кросса, которого переманил с «Киппакса» «Манчестер Сити», где у того была репутация футбольного хулигана.

Снова повисла пауза. Джанк подумал, не следует ли ему сказать что-то, открыл было рот, но инспектор Грин пресек его попытку: