Кисмет

— Днем покатаемся, возьмем с собой еды и выпивки, — и что-нибудь повеселее, вдруг приходит ей в голову. Когда она последний раз глотала таблетку или вдыхала дорожку? Где-то год назад. Или два. А может, Три?

— Будет холодно, — говорит Пит, который даже зимой не носит пальто.

— На мой день рождения всегда тепло. Конец марта непредсказуем.

— Ну тогда будет дорого.

— Да не очень. По будням скидки. Двести фунтов.

Пит фыркает и говорит, что это форменная обдираловка, а Анна думает: если судить по чеку, обнаруженному ею рядом с бархатной коробочкой, за кольцо он заплатил в шесть раз больше. Где, интересно, Пит взял деньги? Он же студент и страдает безденежьем: в этом году они даже не смогли поехать в зимний отпуск — две недели в теплой солнечной стране представлялись ежегодным капризом, но, когда Анна их лишилась, выяснилось, что эта поездка ей необходима в прямом смысле слова по медицинским показаниям. И все же он купил кольцо. Потому что бедность для него — и для большинства других ее знакомых, включая Зару, — не означает собственно быть неимущим; это больше похоже на игру, во многих отношениях забавную, которую можно закончить в любой момент, просто позвонив родителям.

— Я готова заплатить сама, — заявляет она, — если кое-кому кажется, что это слишком дорого.

Молчание. Она почти слышит, как работают его мысли в поисках безобидного предлога, чтобы сорвать ее план.

— Это безумие, — произносит он. — Пригласим всех на ужин, и точка. Эта идея всем нравится. Спи.

Следует еще небольшое молчание, потом Анна говорит:

— Хочу лодку! — это звучит очень по-детски, и она хихикает, переводя разговор в несерьезное русло. Пит тоже смеется, какое-то время они смеются вместе. Возможно, это влияние виски, но Анна неожиданно чувствует нежность к нему — и к его желанию создать с ней семью — и пытается улестить Пита, целуя его мягкое плечо. — Мне не спится.

— У тебя есть предложения?

— Ну… расскажи мне сказку.

— Не-а.

— Тогда страшную историю.

Пит не отвечает, но Анна ощущает, как его тело там, где она касалась его ступнями, сгибом коленей и предплечьями, напряглось от сосредоточенности.

— О, знаю: расскажи мне про акулу.

— Опять?

— Мне нравится эта история. Расскажи с самого начала. В подробностях.

— Ну ладно, — вздыхая, соглашается он. Следует долгое молчание, затем Пит начинает хрипло, почти шепотом: — Дело было на острове Пханган, я жил в бамбуковой хижине. В конце пляжа в море вдавался выступ черной вулканической скалы, а вода под ним была очень темной и прохладной. Каждое утро я нырял на самое дно и на минуту или две принимал позу лотоса.

— Сколько тебе было лет? Когда это произошло? Не упускай детали.

— Уже после школы. Мне было, наверно, восемнадцать или девятнадцать. И вот однажды я находился под водой и увидел рыбу, плывущую в мою сторону. Она приближалась бесконечно долго, и я понял, что она намного дальше и больше, чем я думал. Она надвигалась и росла, надвигалась и росла, и наконец я понял, что это акула, тигровая акула. Она была огромная, не меньше трех метров, и направлялась прямо ко мне.

— Люблю эту историю, — бормочет Анна, уже засыпая.

— Я был совершенно беспомощен, — продолжает Пит, жестикулируя в полутьме. — Но потом произошло что-то странное. Возможно, из-за недостатка воздуха я вдруг стал абсолютно спокоен. Я осознал, что ничего не могу поделать. Я находился под выступом скалы, воздух в легких кончился, но, поскольку предпринять я ничего не мог, не о чем было и беспокоиться. Акула нацелилась прямо на меня, она плыла всего в нескольких метрах и не отрывала от меня глаз. И я бесстрашно ответил на ее взгляд. Клянусь, она ощутила, что я не боюсь, и мы, два странных животных, почувствовали уважение друг к другу. Потом она отклонилась влево, сделала круг и уплыла.

— Просто уплыла!

— Я выкарабкался из-под скалы и выскочил из воды, задыхаясь и удивляясь, что остался жив.

Анна придвинулась ближе к его теплому телу.

— Уплыла, — прошептала она.

— Мы словно поприветствовали друг друга.

— Да.

— Типа «доброго утречка».

— Просто уплыла…

— Именно. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи.

ЧЕТВЕРГ