KISS. Лицом к музыке: срывая маску

Но снова нулевой результат: нет контракта ни с каким букером, менеджером и рекорд-лейблом. Однако после шоу нас поджидал один человек, желавший побеседовать с нами. Звали его Билл Окоин. Он сказал, что работает на какой-то Flipside. Это название мне ничего не говорило, я подумал, что, наверное, журнальчик для тинейджеров, типа Tigerbeat или 16. Понятно, Билл не из менеджеров, опыта у него соответствующего не было, но он пришел к нам и стал рассказывать, как именно хотел бы нами заниматься. И казалось, что он просек нашу фишку. И не просто просек — полюбил. Он нас слышал, он нас видел, и, похоже, в нас поверил.

Мы согласились встретиться с ним.

Несколько дней спустя мы с Джином приехали к нему в офис в доме номер 75 на восточной 55-й улице, рядом с Мэдисон-авеню. Он делил помещение с рекламным агентством, называвшимся Howard Marks Advertising. Там как-то сразу все показалось милым и дружелюбным. «Смотрите, — начал он с места в карьер, — я буду вами заниматься, только если вы хотите стать главной группой мира, все остальное мне не интересно».

Сильное заявление от паренька, который никогда никакой группой не занимался. Но слушая Билла, я четко понимал: вот она, недостающая фигура в пазле. Я чувствовал то же, когда к нам подключился Эйс. Билл оказался родственной душой.

Flipside оказался музыкальной телепрограммой: на ней в студию приглашали музыкантов и зрителей и записывали. А Билл еще трудился оператором-постановщиком на телевизионной спецпрограмме Барбры Стрейзанд. В общем, представлялось закономерным, что необычная «неформатная» группа найдет себе менеджера, который вообще не менеджер. Что важно, Билл обладал контактами, причем такими, которые подняли бы нас на следующий уровень. В рок-клубе мы бы до такого не поднялись, даже если бы наконец заключили контракт с букинг-агентом.

Учитывая телевизионный опыт Билла, неудивительно, что у него появилось множество идей насчет театрализации нашего концерта. Например, он предложил, чтобы никто никогда не видел нас без грима. Я бы сам до такого никогда не додумался. Мы будем существовать только как KISS. Его мысли шли гораздо дальше наших, он видел очень широкую картинку. Определенно, он включился в то, что мы делаем и что мы еще сможем сотворить. Как же он верил в KISS — это нечто! Он не был пресыщенным и равнодушным, наверное, потому что никогда еще не был менеджером.

Билл сделал еще одно важное заявление: «Если вы решите подписать со мной контракт, а я не принесу вам контракт на выпуск альбома через две недели, то наш с вами контракт я разорву, и вы свободны».

Две недели. Ни фига себе.

До того у нас только один контрактик с лейблом был — с тем самым парнем из Windfall. Мы сказали, что подумаем.

Выйдя из офиса, мы с Джином признались друг другу, что Билл нам понравился, так же как и его идеи. Но я должен был задать Джину этот вопрос:

— Ты не против, что у нас будет менеджер-гей?

— А что?

Я заметил, что Билл очень уж утонченный и весь такой ухоженный-переухоженный. И понял, почему: он — гомосексуалист. Но поскольку женственно себя Билл не держал, Джин явно ничего не заметил.

— А то, что этот парень гей, — объяснил я ему.

— С чего ты это взял? — удивился Джин.

— С того, что для гетеросексуала он слишком образован и прямо безупречен. У него все такое правильное — галстучек, пиджачок, стрижечка, даже ботинки. Ни ты, ни я на всем этом никогда б не заморочились.

Джин пожал плечами: гей так гей. Для нас это вообще не проблема.

Потом мы позвонили Питеру: «Познакомились тут с парнем, который должен стать нашим менеджером». Рассказали, что Билл реально прочувствовал и понял KISS, и что именно он предложил для нас сделать. А когда я упомянул, что Билл не станет с нами работать, если у нас нет желания стать самой главой группой на земле, Питеру это не понравилось: «Фигня полная, такую херню все порют постоянно».

«Неа, — возразил я. — Этот парень — реальный чел. Ты только врубись: если он нам не достанет контракт на выпуск альбома в течение двух недель, то мы свободны». И этот довод все решил.

Поговорив и с Эйсом, который тоже проголосовал за Билла, мы перезвонили Биллу и сказали, что хотели бы его в качестве менеджера. «Уточним один последний момент, — сказал он. — Парни, у вас же нет больше ни с кем никаких контрактов, верно?» Мы сказали, что какая-то бумажка есть, подписанная нами и Роном Джонсеном, но это так, ничего особенного, но Билл все равно пожелал увидеть копию соглашения. Копию мы ему принесли.

И тут он нас просто убил: «Парни, мне очень жаль, но я здесь ничего не могу сделать — по контракту вы и поссать не имеете права без разрешения Рона Джонсена. Вы продались с потрохами, и я не могу быть вашим менеджером. Нечего тут “менеджерить”».

Через несколько дней мне ни с того ни с сего позвонил Рон. «Тут есть проблемка небольшая с нашим контрактом. Смысл в том, что он истекает и надо бы нам его продлить». Срок продюсерского контракта, который мы с Джином подписали как члены группы Wicked Lester, истек, но никто этого не заметил.