KISS. Лицом к музыке: срывая маску

С песней «Hard Luck Woman» произошла аномальная история, потому что я писал ее не для KISS. Я никогда не тренировался писать песни: я сам себя хорошо редактировал и если видел, что песня не подойдет альбому группы KISS, то не заморачивался и бросал ее не доделав. Но меня по-прежнему очень увлекала идея: понять, отчего от некоторых песен у людей мурашки по коже. Я тогда слушал «Maggie May» и «You Wear It Well» Рода Стюарта и решил попробовать создать нечто подобное, но искра для написания текста вспыхнула, впрочем, совсем с другой стороны. Тут помогла «Brandy» в исполнении Looking Glass, песня про дочь моряка, которая работает в баре. И когда я закончил песню, то даже не мог себе представить, что KISS ее будут играть. Я планировал как-то передать ее Роду — вдруг он захочет ее записать? Но поскольку наша «Beth» той осенью пользовалась таким успехом, то Эдди Крамер и Джин в один голос заявили, что «Hard Luck Woman» станет как бы логическим продолжением. И поскольку Питер обладал хрипловатым голосом такого же типа, как у Рода, мы решили, что он ее и споет. Мне пришлось записать вокал, чтобы Питер пел под него, и снова ему пришлось сделать множество дублей, чтобы хватило для монтажа финальной версии.

Ситуация внутри группы ухудшилась даже за те полгода, что прошли со времени записи альбома Destroyer. Питер принес кассету с какими-то разрозненными набросками песни под названием «Baby Driver». Он всегда приносил кассеты с записями песен, которые он сочинял со своими соавторами, потому что никак по-другому он нам свой материал показать не мог, просто потому, что ни на одном инструменте играть не умел. Когда мы работали над «его» песнями, он ругался. Проблема, собственно, заключалась не в том, что мы с Джином переписывали его песни, а в том, что то, что приносил Питер, изначально и песнями-то не было. Рифмы там отсутствовали вообще, разделения между припевом и куплетом не существовало. Это были не песни, а обрывки. Да, конечно: группа сильна, когда все принимают участие в написании материала, но кто-то должен установить закон: вот это просто недостаточно хорошо, не годится. На альбоме Destroyer роль такого законодателя исполнял Боб — для Питера он фактически написал «Beth», а всем нам задавал творческое направление. А теперь, когда эта его функция перешла к нам, совершенно бесполезно было пытаться привести Питера к желаемым стандартам альбома. Была, конечно, свобода маневра, потому что, блин, мы же хотели включить в альбом какую-нибудь песню Питера, это же часть имиджа группы KISS. Ныне же, благодаря успеху «Beth», Питер считал, что должен писать те песни, которые поет, а не петь мои, Джина или Эйса. Но даже со всеми дополнительными оговорками и уступками в плане качества мы не могли допустить, чтобы слабый материал Питера подрывал единство альбома.

Для соавторов Питера, разумеется, появиться в качестве одного из авторов на альбоме KISS — это выгодное дельце, посему Питер постоянно пропихивал идеи своих дружков и поднимал хай, если кто-то говорил, что материал пока что не очень. Всю свою эмоциональную энергию Питер расходовал на то, чтобы утвердить свое место в иерархии группы, будучи не в состоянии честно оценить качество того материала, который он предлагает.

Эйс уже превратился в собственную тень. Когда-то он был искрой, из которой вот-вот возгорится пламя. Он обладал талантом и мог бы стать тем, кем себя считал. Потенциала его хватило бы, чтобы стать вообще одним из самых великих. Но бухло, валиум, кокс и все, что он там еще принимал, делали его ни для чего не пригодным почти все время. Мы молились, чтобы он успел сыграть соло, пока не отключится.

Он уже не был смешным и забавным — ни в каком смысле. Пытаясь рассказать анекдот, он вдруг затыкался и спрашивал: «Как это там?..»

Подчас эта ситуация меня откровенно выбешивала. Я рвал жопу за группу, а эти двое ставили на карту мое будущее из-за своих закидонов. Но поскольку ухудшение наступало постепенно, стадиями, то оказывалось, что я принимаю и мирюсь с теми вещами, которые сразу никогда бы не принял. Это как с деревом: резко пригни к земле — сломается, дави постепенно — ляжет и будет лежать. Просто вопрос времени. Вот я и был этим деревом.

У нас группового сознания уже почти не существовало. Трое других ребят вращались в своих кругах, а в своих кругах каждому из нас твердили, какие мы великие. Питер с Эйсом, наслушавшись дружков-подхалимов и начитавшись всяких журналистов, уверовали в то, что они — виртуозы мирового класса, хотя море факторов доказывало обратное. Когда мы пытались что-то объяснить Питеру про его материал, он говорил что-то вроде: «Ты не хочешь, чтоб это я делал, потому что я написал самую успешную песню», или: «Ты не хочешь, чтоб эту песню я сделал, потому что я самый лучший певец». Еще он постоянно обвинял меня в том, что я не «расплатился по долгам», — то есть моя вина в том, что в отличие от него до KISS я не провел десяток лет в группах, которые ничего не добились.