Кисть ее руки. Книга 1

Пока я их чистил, мелкий дождичек ласково падал на тыльную сторону моей руки. Неудобно было перед погибшей, но утро выдалось приятное. Начал чувствоваться голод. Со вчерашнего обеда во рту не было ни крошки.

2

Я кликнул Кайо, и мы вместе с ней двинулись по наклонному тщательно отполированному коридору, который вел нас к «Рюбикану». Дождь не переставал. Но туман совершенно рассеялся. По этой причине и двор, и звонница, и виднеющиеся дальше горные деревья, мокрые и блестящие от дождя, предстали во всей своей красе. На газоне и клумбах в саду цвели пока немногочисленные, но самые разнообразные цветы.

Пройдя по коридору дальше вниз, возле каменной лестницы мы увидели бронзовую фигуру дракона. Она тоже была мокра от дождя, а спину покрывала чешуя из капель. За драконом виднелись большие стеклянные окна той самой комнаты, где погибла Сатико Хисикава. Однако снаружи следов пожара почти не было видно. Если приглядеться, на оконных стеклах кое-где можно было различить следы копоти, но это и все. Правда, местами также виднелись белые пятна, оставленные, видимо, пеной огнетушителя. Но на стекле никаких трещин. Под холодным дождем трудно поверить, что вчера там стоял страшный жар.

Дойдя до конца коридора, возле бамбукового настила у прохода мы наткнулись на вчерашнюю мать с ребенком, выходивших из «Рюбикана».

– Это вы! – воскликнула она.

Хотя умер человек, на ее губах играла легкая улыбка. Мне в этом почувствовалось что-то странное.

Я тут же ей поклонился и поздоровался.

– Большое спасибо, вы вчера нам очень помогли. Благодаря вам нам удалось устроиться на ночлег.

– Хорошо выспались? – спросила она.

На ее смуглом лице почти не было макияжа, только тени на веках. Немного сложно передать впечатление, которое она производила. Этакая сумрачная красота.

Трудно сказать, отчего возникало такое впечатление. Может быть, просто сказывался ее возраст. Она была уже не очень молода. Я никак не мог понять, сколько ей лет. Как уже хорошо известно читателям, я не способен определить возраст женщины. Наверное, где-то под сорок. Однако в ее фигуре не было и следа полноты, часто встречающейся у женщин средних лет, а талия и плечи были вообще чрезвычайно стройными. И улыбка у нее была великолепная. У меня в окружении не было сорокалетних женщин, поэтому мне казалось, что она не такая, как все.

– Да, я устал вчера, так что спал как убитый, – сказал я.

Кайо рядом со мной тоже кивнула головой.

– Ну вот и хорошо, – сказала женщина неожиданно весело.

Она говорила оживленно, как школьница. Это не вязалось с серьезным выражением ее лица и вызывало у меня некоторую неловкость. Казалось, вчерашняя трагедия в «Рюбикане» в каком-то смысле ее забавляла. Что же она за человек?

– Знаете, там горело много огня, – раздался снизу голос ее дочки.

Она в возбуждении обвела руками большой круг.

– Да что ты говоришь! – сказал я ей.

– Знаете, сильно горело, и приехало много полицейских.

– Правда много приехало? – спросил я, обращаясь к матери.

– Да, это правда, но сейчас осталось только трое, – сказала мать, и ее глаза на этот раз немного помрачнели.

– А госпожа Сатико?

– Ее уже увезли сегодня утром.

– Сатико уехала далеко-о.

– Далеко?

– Да, далеко-далеко, – сказала мне девочка, широко открыв глаза.

– Ты много играла с Сатико?

– Нет, совсем мало.

– А почему не играла?

– Юки чаще играла с сестренкой Сатоми, правда? – сказала мать.

– А, с твоей сестренкой Сатоми?

Я понял, что она сказала, но переспросил специально.

– Это девочка, которая тут живет, – объяснила мать.

– Сатоми учится в старшей школе?

– Да. Вы ее уже видели?

– Да, вечером, мельком. Она, наверное, классе в одиннадцатом?[26]

– Думаю, да. Говорила, что на следующий год поступит в университет в Хиросиме.

– Понятно. А как тебя зовут? – спросил я. Гордиться тут нечем, но я не очень умею разговаривать с детьми. Но из-за общительности этой девочки мне захотелось спросить ее имя, хотя я его уже знал.

– Юки, – сказала девочка тоненьким голоском.

– Сколько тебе лет?

Она задумалась и показала мне свою маленькую ладошку с загнутым большим пальцем.

– Четыре? Четыре годика? – спросил я.

– Она никогда не говорит, сколько ей лет. Только показывает пальцами, – сказала мать.

– Господин Исиока! – раздался голос из глубины «Рюбикана».

Маленький полный Кадзуо Инубо стоял в коридоре и манил меня рукой. Наверное, нас зовет полиция. Я ответил и направился в его сторону. Мать поклонилась мне и повела дочь за руку в «Рютэйкан». Мы тоже поклонились. Юки обернулась и помахала нам рукой на прощание. Я помахал ей в ответ.

– Кто эта женщина? – спросил я, подойдя к Инубо.

Но тот ничего не ответил, как бы спрашивая, что именно я хочу узнать про нее.

– Как ее имя?

– Митико, – коротко бросил Инубо. – Полиция ждет во вчерашней гостиной.

Сказав это, он попытался быстро исчезнуть на кухне. Но потом, как будто что-то вспомнив, остановился и повернулся к нам.

– Пожалуйста, дайте знать, когда закончите. Завтрак уже готов, – сказал он.

– Понятно, спасибо вам за хлопоты, – ответил я.

Я прошел по коридору. Раздвижные двери были открыты, и я увидел троих мужчин, курящих сидя на диване.