Китаец

Мы вошли в лес и, немного пройдя, оказались на нужном месте. Развели небольшой костер. Пока генерал любовался красотами, дышал полной грудью и хвалил чистейший лесной воздух, мы с Сергеем Анатольевичем занимались шашлыками и накрывали импровизированный стол – огромный пень какого-то дерева.

– Ну что, готово? – крикнул Никифоров.

– Так точно! – отозвался Минин.

– Прошу к столу, – позвал я генерала.

Подойдя к пню, он одобрил нашу работу:

– Добрый стол!

Когда первые три шашлыка были готовы, генерал подмигнул Минину. Тот достал из пакета водку «Офицерская» и три граненых стакана.

– Наливай! – скомандовал он Минину.

Полковник налил до краев сначала мне, потом на донышке генералу и полстакана себе. Повисла пауза.

– Алексей Петрович, поздравляю с присвоением очередного воинского звания – капитан! – торжественно произнес генерал, протягивая мне руку. Минин поднял стакан. У меня по спине от лопаток до поясницы пробежала электрическая волна.

– Служу России! – негромко, но не менее торжественно ответил я.

Минин, поздравляя, тоже пожал мне руку. Чокнувшись, выпили до дна.

– Закусывайте, – сказал генерал, протягивая нам с Мининым свежие огурчики.

Мы закусили. Взяв каждый по шампуру, принялись за удавшийся на славу шашлык. Я отрезал краюху черного хлеба и стал заедать им мясо. Водка, шашлык, лес – романтика. Мы с Мининым съели все до куска, а генерал, оставив на шампуре парочку кусочков, принялся за овощи.

– А ты думал, салют будет? – спросил он, посылая в рот шпинат. – Не та профессия у нас, капитан, не та…

– Я понимаю.

– Кстати, – вспомнил генерал, – после санатория заедешь ко мне, получишь новые погоны и удостоверение.

– Меня даже не проверяли на детекторе лжи, – напомнил я.

– Такую проверку проходят, начиная с майора, идя на подполковника, – пояснил Никифоров. – Вон, спроси у Минина. – Генерал кивнул головой в сторону моего куратора, жующего салат.

Тот утвердительно мотнул головой.

Мы выпили еще, закусили новой порцией шашлыков. Никифоров рассказал несколько бородатых анекдотов про разведчиков.

– А вот еще такой, – продолжал генерал. – Знаешь, как английская разведка поймала в Лондоне советского агента, считавшегося неуловимым? Было приказано схватить человека, который выйдет из общественного туалета, на ходу застегивая ширинку!

Мы рассмеялись, но больше от того, что генерал показал короткую пантомиму.

Романтическая атмосфера и действие водки пригласили в мои мысли ностальгию. Мне вспомнилось, как в юности я пару раз ездил в пионерлагерь под Хабаровск…

– Я прознал, что на днях всем отрядом пойдем в поход с ночевкой! Надо будет нашуршать где-нибудь пару чекушек! – с подобными предложениями регулярно выступал Митя, с которым я тогда жил в одной комнате.

В любом обществе, а особенно в таком, как пионерлагерь, должен быть крутой парень. Митя был им. По Мите сохли девчонки, особенно белокурая наивная восьмиклассница Наташа. Она совершенно не старалась скрывать своих ярких чувств.

После отбоя в темноте Митя рассуждал о том, что эту Наташу нужно будет трахнуть. Мол, какой еще к этой простушке может быть интерес. Я тогда заспорил с ним, но он был из тех, кого не интересует обстоятельный разговор, а все измеряется категорией «круто – не круто».

Через несколько дней наш отряд действительно отправился в поход. Я играл на гитаре у костра орлятские песни. Особенно все подпевали песне Юрия Визбора «Просто нечего нам больше терять…», или, как ее еще называют, – «Перевал». Пока мы пели, Митя с парой дружков удалились распить добытые-таки в соседней деревне чекушки. Вскоре они присоединились к основной компании, и Митя незамедлительно приступил к осуществлению своего второго плана и подозвал к себе Наташу.

Радости девушки не было границ, когда он сначала ее приобнял, а потом поцеловал в щеку. Я подозвал его:

– Мить, ну че ты делаешь, Наташку не жалко?

– Ты че, меня за этим позвал? Святой, что ли, нашелся? Не пьешь и девок защищаешь? Нафига ты тогда вообще приехал в лагерь?

В этот момент от костра донесся Наташин голос: «Мить, ну ты где?!» Митя вернулся к ней.

Могу безошибочно предполагать, что случилось через полчаса в палатке, прежде чем Наташа вся в слезах выбежала из нее. Растрепанная, она пробежала мимо меня в сторону деревьев, за которыми шумела вода.

– Вот же дура попалась! – крикнул ей вслед из палатки Митя.

Я побежал за ней. Нашел я ее метров через триста на обрыве, за которым, заглушая ее рыдания, шумела река.

Я аккуратно начал подходить к ней, но она грубо послала меня, сказав, что будет прыгать. Я видел, что она не соображает. Ее полностью захватили молодые, необузданные эмоции, и она не справлялась с ними. Она и вправду собиралась прыгать.

– Митя тебя там ищет… – соврал я.

– Что?

– Я говорю, Митя тебя бегает ищет! Мы разделились!

– Ты мне врешь!

– Зачем мне тебе врать? Делать мне больше нечего, бегать с этим пьяным искать его сумасшедшую девушку.

– Я не его девушка! Ему только… – Наташа зарыдала с новой силой.

– Так, может, вам поговорить надо?