Китаец

На всякий случай я приехал к месту встречи на час раньше и устроился в кафе напротив бара, где была назначена встреча. Я внимательно наблюдал за входящими и выходящими из того заведения людьми. Таковых было всего несколько человек. Спокойно потягивая жасминовый чай, я внимательно разглядывал прохожих и ждал Пушкина, желая проверить, нет ли за ним хвоста. За полчаса до встречи я обратил внимание на малоприметного мужичка, нервно курившего на углу улицы и иногда бросавшего взгляд в сторону бара. Глядя на него, я не стал делать никаких выводов, спокойно продолжая ждать появления моего однокашника. За пять минут до назначенного времени на углу улицы, с противоположной стороны от места, где стоял куривший наблюдатель, появился Пэн Сяодэн.

Он шел быстро, суетливо, явно волнуясь. Неприметный китаец, завидев его, быстро перешел улицу, пропав из моего поля зрения. Сзади за Пушкиным, метрах в пяти, почти в такт его шагам шел другой человек. На послеобеденной, почти безлюдной улице трудно было не обратить на него внимание. Сомнений не было – за Пэном следили.

Моменты слежки и ухода от нее я на совесть отрабатывал в Москве и Подмосковье, часами накручивая километры по улицам. За все время работы «в поле» я ни разу не привел «топтунов» на объект. Мое умение уходить от хвоста Минин даже называл талантом. Это признавали и следившие за мной наши контрразведчики, опытные спецы, изловившие не одного шпиона. Мне же это не казалось никаким талантом: обычная добротная работа, которую я воспринимал как соперничество, как соревнование. Я не позволял себе халтурить: не спускался в метро, не запрыгивал в вагон последним, как это делают в кино «опытные» разведчики. Я отдавал себе отчет в том, что не везде, где я буду работать, специально для меня будут строить метро…

Пэн Сяодэн вошел в бар. Китаец, шедший за ним, сбавив темп, прошагал мимо. «Если китаец не пошел за ним, значит, внутри уже есть кому встретить», – подумал я. Прямо перед моим окном неожиданно промелькнул тот самый китаец, который курил на углу. От неожиданности я немного дернулся.

Я взял небольшую паузу на размышление. Кому и зачем понадобилось следить за советником вице-президента по стратегическому развитию крупнейшей телекоммуникационной компании? И почему он позвонил мне? Подстава? Вряд ли. Если бы хотели схватить меня, не стали бы так усложнять. Дело не во мне. Пэна пасут, и его телефон наверняка на прослушке, а значит, те, кто это делает, по-любому знают, что он звонил мне, и точно знают о предстоящей встрече. Я, разумеется, предупредил Минина, так что если со мной что-то случится, он узнает об этом.

Допив чай и оставив под стаканом пятьдесят юаней, я быстро пошел через кухню кафе в подсобку. Предварительно я под видом поиска туалета выяснил, что там имеется черный ход. Выйдя через этот запасной выход на соседнюю улицу, я быстрым шагом прошел пару кварталов и поймал такси. Я хорошо знал этот район. На всякий случай соврал водителю, что заблудился, и продиктовал название улицы и номер дома, где находился бар. Счетчик просил не включать, чтобы не было ясно, откуда меня привезли. Вряд ли бы таксиста стали расспрашивать, но, как говорится, береженого…

Я вошел в бар. Здесь царила полусонная атмосфера, играла легкая музыка, официантов не было видно, бармен, сидя за стойкой, спал. Из двух десятков столиков заняты были только три: за одним сидела парочка, неумело изображающая влюбленных, за другим – китаец средних лет, возившийся с телефоном, за третьим, полубоком, изучая меню и не обращая внимания на вход, – Пэн Сяодэн. Я широко улыбнулся и вальяжной раскачивающейся походкой направился к нему.

– Ура президенту! – сказал я незатейливо, как ни в чем не бывало.

– Ой, – нервно дернулся китаец, – ты меня напугал, – напряженно и скованно произнес он.

– Прости, хотел пошутить, – улыбаясь еще шире, извинился я. Мы обнялись. – Давно ждешь? – поинтересовался я, высматривая официанта и усаживаясь в кресло.

– Нет, только пришел.

В полутемном помещении Пушкин почему-то оставался в темных очках, и я указал ему на это. Он молча приподнял их, показывая красные, как флаг Китая, глаза. Было ясно, что он не спал несколько дней.

– За мной следят, – едва шевеля губами, произнес Пэн.

Я в знак понимания сказанного им многозначительно моргнул. Не зная, успели ли те, кто за ним следил, «зажучить» бар, но на всякий случай решил не говорить на эту тему вслух. Пэн это понял.

– Ты че такой грустный? Снова нанюхался всякой гадости? – наигранно и громко спросил я, понимая, что те, кто за ним следит, явно не полицейские, решившие взять его за наркоту. И не контрразведчики – те работают значительно профессиональнее.

– Нет, – отмахнулся китаец.

– Давай по вискарю? – предложил я.

– Можно, – безразлично согласился Пэн, не отрывая взгляда от меня.

Мы заказали бутылку «Чиваса». Пока бармен, вынужденно прервавший свой послеобеденный сон, медленно откупоривал и наливал нам по стаканам, Пэну кто-то позвонил. Образовавшуюся паузу я решил использовать для обдумывания дальнейших действий.