Китай

Через еду прагматичные и жизнелюбивые китайцы познают мир. В каждой провинции – кухня своя, особенная и неповторимая. Да что там, в каждом городе готовят по-своему! А в самом городе – в каждом квартале возможно свое, уникальное именно для этого места, приготовление. Нюансы очень важны и ценны. Съездить на выходных за сотни километров от дома, чтобы поесть «знаменитые вкусные пампушки» в каком-нибудь захолустье, – это очень по-китайски. Впечатления о заграничной поездке у китайца тоже складываются в первую очередь из описаний еды. Много-много раз я слушал от знакомых китайцев, исколесивших Европу, перечень стран, где было «вкусно» и где, наоборот, «невкусно». У каждого, разумеется, свой список предпочтений. С молодыми проще, западная еда им может даже нравиться. А вот пожилым почти везде – «бу хао чи», то есть совершенно невкусно. Вот потому во время турпоездок китайцев организованно, целыми автобусами, завозят в специально созданные огромные китайские столовые и рестораны. В Москве несколько таких мест, и одно из них – внутри спорткомплекса «Олимпийский». Ежедневное столпотворение шумных китайских туристов у входа в ресторан на фоне огромного золотого купола Московской соборной мечети придает этому месту весьма необычный колорит.

Так что, несмотря на тягу китайцев к так называемому «фуд-туризму», это относится больше к границам Центра мира, то есть к Китаю. А вся периферия мира – это другое. Лишь отдельные любознательные храбрецы покидают по вечерам гостиницу и пробираются в какие-нибудь наши «Елки-Палки», заказывают там русские национальные блюда и с содроганием разглядывают принесенные им окрошку и холодец. Самые отважные, возможно, даже пробуют, но только для того, чтобы отпрянуть от блюда и вспомнить родину – великую страну с самой прекрасной на свете едой.

Братья наши меньшие

Китай удивляет постоянно. Густым и теплым шанхайским вечером я шел по мосту через какую-то районную речушку. Было душно, влажно, будто в огромной теплице. Над моей головой перекидывались туда-сюда летучие мыши. Ползли желтоватые от смога и освещения облака, назревал дождь, от которого не станет ни прохладнее, ни легче. Я спешил домой. Неожиданно в темноте прямо передо мной возникло нечто небольшое, продолговатое, похожее на черепаху. Это и была черепаха, самая настоящая. Она беззвучно плыла в воздухе, слегка покачиваясь на уровне моих глаз, едва не задевая лицо. Я замер. Сверкнула молния, и тут из предгрозового воздуха соткался еще и старичок на велосипеде. На самом деле он вырулил из-за моей спины, а черепаху он обмотал веревкой и за кончик этой самой веревки держал в вытянутой руке. Он ее хотел продать для вечернего супа. Но, разглядев во мне иностранца, долгое время из деликатности молча крался за мной по мосту на велосипеде, прежде чем решил соблазнить на покупку, просто показав свой превосходный товар. Да и правильно – чего зря говорить-то, ведь лаоваи все равно неразумные и китайскую речь понимать не способны.

Черепаху я у него купил. Счастливый старичок умчался прочь в темноту, а я спустился к реке в поисках подходящего места, куда можно было выпустить покупку. С собой я ее забрать не мог – я не ем черепах и держать ее дома тоже не было возможности. Уж не знаю, как дальше сложилась черепашья судьба.

А вообще быть животным в Китае нелегко. Само слово «животное» по-китайски дословно означает «движущаяся вещь». Во многих случаях и отношение к братьям нашим меньшим у китайцев соответствующее. Как к потенциальной еде или как к вещи для получения прибыли, развлечения, или какой-нибудь прикладной пользы – например, выпендрежа перед соседями и прохожими. До уровня члена семьи, как у нас, китайскому питомцу дорасти не удается почти никогда. Тут не принято слишком очеловечивать животных.

Мой договор на аренду квартиры категорически запрещает держать в ней любых домашних животных. Но я нашел выход и все же завел себе друга. Его зовут Конфуций. Так-то у него вообще никакого имени не было раньше. Он живет в маленькой фруктовой лавке на соседней с моим университетом улице. Хозяева лавки – классические «коричневые человечки», китайцы-простолюдины откуда-то из глубинки. У таких не принято давать имена животным. Просто – кошка, собака, да и всего делов. Пришлось придумать ему имя самому. Конфуций целыми днями находится возле дверей лавки и о чем-то непрерывно думает, смешно шевеля бровками. Конечно, беспородный – с рыжей спиной и головой, лапы и хвост с животом белые. Глаза – умные и печальные.

Мимо едет и гудит транспорт, входят и заходят в лавку покупатели – Конфуций отрешенно лежит, сидит или стоит, не обращая ни на что и ни на кого внимания. Такой постоянно размышляющей о чем-то собаки я раньше никогда не встречал. На днях обнаружил его достаточно далеко от лавки – аж метрах в пяти. Песик пустился в дальнее путешествие, не иначе. Решил пообщаться с ним. Протянул руку – с опаской ожидая, что залает на меня или тяпнет. Не тяпнул. Осторожно погладил его. Он закрыл глаза и обомлел, замерев. Минут десять так и провели с ним.