Китай. Большой исторический путеводитель

Сначала в самых общих чертах. Как говорится, заглянем в справочник. На 9,6 млн. кв. км проживает более 1 млрд. 300 млн. человек («Может ли быть всемирная голодовка?» — «Может — если китайцы начнут есть ложками». Еще один глуповатый анекдот из детства, из серии про «Армянское радио»). Да, народу — тьма. Так ведь и земли — семнадцать Франций! Но 80% населения проживает на 10% территории. Там, где в незапамятные времена на берегах Хуанхэ и Янцзы возникло «Срединное Государство» Чжунго — колыбель китайской цивилизации, на освоенных позднее равнинах и пологих горных склонах благодатного Юга, в Сычуани. Для сельскохозяйственного возделывания пригодно только 18% земель — остальное горы, засушливые степи, пустыни. Огромное, величиной почти с Казахстан, нагорье Тибета раскинулось до самых Гималаев на высоте свыше 4 километров над уровнем моря. Вот и получается, что в некоторых сельских районах плотность населения соизмерима с городской.

С мрачным постоянством происходят разрушительные землетрясения и наводнения (особенно своенравна Хуанхэ). И климат — не самый доброжелательный в мире. В Пекине зимой устойчиво ниже нуля (а ведь он на широте Неаполя!), летом так же стабильно за 30. Муссоны делают зиму еще холоднее, лето еще жарче.

Когда в Маньчжурии сопки покрыты непролазными снегами, на юге, в Гуанчжоу, люди изнывают от жары. На востоке от ливневого дыхания океана разливы рек, в западных пустынях с трудом вспоминают, когда выпала последняя капля дождя.

Он очень многоликий — Китай. И природа, и живущие в нем люди. Подробно пока об этом не будем, но отметим: не все считающие себя природными китайцами — ханьцами (не говоря уж о представителях многочисленных нацменьшинств) воспринимают друг друга на слух. Тот язык, который принят за государственный, считает своим родным лишь каждый пятый. Спасает то, что письменность на всех одна, и к тому же иероглифическая — произноси, как хочешь, смысл у каляки-маляки все равно один. Хотя нет: у этих таинственных значков ни родов, ни склонений, ни падежей, ни много чего прочего — так что у любого человека имеется свобода творческой интерпретации текста (или возможность прикинуться дураком). Хорошо еще, когда все достаточно очевидно: короткая черточка над длинной — это «над», длинная над короткой — это «под», фигурки двух женщин — это «ссора». А ведь во многих случаях иероглиф — это такой непостижимой глубины символ…

Но все обитатели Поднебесной трудолюбивы и упорны — мотыга, в случае необходимости, сметет и самую высокую гору. И умеют все приспособить к делу. Вспомним с доброй улыбкой их собственное признание: «Мы едим все, что ползает — кроме танка, все, что летает — кроме самолета, все, что плавает — кроме подводной лодки». Ну, кому бы еще могло прийти в голову так гениально найти применение плодам жизнедеятельности каких-то червяков — чтобы в результате нарядить в драгоценные шелка и себя, и весь белый свет? А чем бы мы были без их бумаги — которую они додумались получать невесть из какого древеснотряпичного месива? И жемчуг научились искусственно выращивать — тоже они. С начала II в. в Южном Китае были уже огромные жемчужные плантации. Считалось, что жемчужинка зарождается от того, что раковина вбирает в себя энергию лунного света. Но чтобы лучше вбирала — ее надо было умело раскрыть и умело вложить в нее песчинку. А вспомним, какие сокровища, помимо полезных ископаемых, извлекли они из своих гор: какие волшебные пейзажи, какие духовные прозрения мудрецов, проникших внутренним оком неизмеримо далеко за пределы видимого. В горах седовласый мудрец Лао Цзы постиг свершение Великого Пути Дао — неуловимой, неизъяснимой первопричины бытия. Какие чарующие, уводящие туда же, в Никуда, стихи…

Тысячелетия назад создали они культуру, которая и сегодня по сердцу миллионам людей во всем мире. А в древние времена она очаровывала даже завоевателей, даже суровых потомков Чингисхана. Маньчжурские же императоры и вельможи — те изо всех сил старались доказать, что они китайнее любого китайца. Отсюда — всегдашняя уверенность ханьцев: их страна — воистину Поднебесная, а кто не китаец — тот варвар (в лучшем случае полуварвар — если сумел все же усвоить что-то из сокровищницы их культуры).

Храм Циняньдянь («Молитвы за богатый урожай») — из ансамбля храма Неба в Пекине (XV в.; перестроен в XVIII–XIX вв.)