Китай при Мао. Революция, пущенная под откос

Инструментом для распространения государственной власти в сельских районах Китая стала практика проведения КПК земельной реформы в форме классовой борьбы. Партия сознательно стремилась к изменению сельских социальных структур для формирования большего равенства и отстаивания интересов обездоленных крестьян. Однако для достижения успеха на этом поприще требовалось закрепить авторитет КПК в сельской местности за счет военного присутствия на местах. Государственную власть вплоть до низовых уровней расширяли за счет размещения кадров на территориях, находящихся под защитой армии. В дальнейшем кадры организовывали кампании против групп лиц, признававшихся классовыми врагами и политическими конкурентами, и формировали новые административные органы в деревнях.

Стратегия революции в деревнях была личным вкладом Мао Цзэдуна в учение марксизма-ленинизма, а также в теорию и практику социалистической революции. Вопреки ортодоксальным положениям марксизма-ленинизма он был одним из первых и наиболее яростных сторонников мнения, что китайская революция будет вынужденно крестьянской революцией[32]. Основной сферой ответственности Мао в 1925–1927 гг., во времена существования единого с националистами фронта, было как раз крестьянское движение. Руководство КПК видело в Мао ведущего специалиста по проблемам сельских районов. Сам он содействовал организации подготовки многих деревенских кадров, которые сопровождали армию националистов на марше Северного похода. Мао с жаром полемизировал как с националистами-союзниками, так и с более ортодоксальными националистами в КПК по поводу идеи, что Китай созрел для революции в деревнях и что только посредством всесторонней трансформации в сельской местности отсталых социальных структур будет возможно сгенерировать достаточно энергии для доведения китайской революции до полной и окончательной победы [Pantsov, Levine 2012: 156–157].

В месяцы, предшествовавшие началу Северного похода[33] в июле 1926 г., Мао обозначил свои четкие взгляды на политическую роль крестьянства. Он выступал с аналитическими отчетами по экономическим структурам в деревнях на юге Китая, раскрывая, в частности, значение тайных обществ и криминальных структур, описывая жалобы и интересы восьми отдельных социальных групп и указывая на особенности эксплуатации сельских жителей в форме чрезмерных ставок арендной платы, кредитов, неравноправного доступа к земле и доминирования землевладельцев, жертвами которых была большая часть населения, над местным ополчением [Мао 1926a]. В черновом варианте резолюции, составленной при участии Мао, решительно утверждается, что в стране, где 80 % населения занято сельским хозяйством, «однозначно – национальная революция должна принять вид крестьянской революции». Предполагаемая революция не могла состояться без освобождения крестьян от экономического и политического гнета [Мао 1926b]. Мао пишет, что она не увенчается успехом, если не заручиться поддержкой крестьянства, и что наиглавнейшим оппонентом текущей национальной революции выступает класс землевладельцев [Мао 1926e].

Воззрения Мао на крестьянское движение как проявление классовой борьбы вызывали значительные споры в альянсе националистов и коммунистов. В 1926 г., по мере продвижения Революционной армии под командованием Чан Кайши на север Китая, вооруженные силы зачастую задерживали представителей деревенского ополчения, которое оплачивалось и контролировалось землевладельцами. Мао же настаивал на роспуске ополчения на местах именно в связи с тем, что оно было подконтрольно землевладельцам и могло, соответственно, воспрепятствовать революции в деревнях [Мао 1926d]. После разоружения ополченцев новые ассоциации фермеров, которые создавались активистами КПК, следовавшими по пятам за армией, могли функционировать без чьего-либо сопротивления. Фермерские ассоциации, возглавляемые обездоленными деревенскими жителями, устраивали суды над «местными бандитами и погрязшими в грехах шэньши», подвергая местную элиту публичному унижению, избиениям и массовым казням. Оставшееся в распоряжении крестьян отобранное имущество распределялось в дальнейшем между участниками ассоциаций [Wilbur 1983: 591–594].