Китай у русских писателей

После падения Уханя город Гуйлин, главный город провинции Гуанси, стал крупным культурным центром. Сюда приехало много художников, журналистов, писателей. Сегодня меня познакомили с одним из крупнейших писателей современного Китая Го Можо. Го Можо – один из теоретиков литературной группы «Творчество», объединившей еще в 1920 году наиболее революционные силы китайской литературы.

Вечером по главной улице Гуйлина трудно пройти и проехать. На перекрестке, где помещается единственный в городе кинотеатр, стоят огромные толпы народа. Над дверьми театра – огромный портрет улыбающегося Ворошилова, принимающего парад войск.

Над головой Ворошилова реют самолеты, ниже нарисованы мощные танки, тяжелые орудия, линкоры.

В городе впервые демонстрируется советский фильм «Если завтра война». Все билеты закуплены еще с утра. Несколько полицейских тщетно пытаются водворить порядок у театра, двери которого штурмуют сотни людей. В зрительном зале люди сидят по двое на стульях, стоят и сидят в проходах. Гаснет свет. Фильм идет на русском языке. На маленький экранчик рядом с экраном проецируются диапозитивы с надписями на китайском языке.

Первый ураган оваций вспыхивает в зрительном зале, когда появляется на экране товарищ Сталин. А потом уже фильм идет под сплошные неумолкаемые аплодисменты и приветственные возгласы. Бурю восторга вызывают эпизоды, показывающие технику Красной Армии, разгром врага.

Фильм очень изношен. Он часто рвется, плохо звучит, экран темный, но, несмотря на это, успех колоссальный.

Китайский зритель очень любит советские кинокартины. Миллионы людей смотрели «Чапаева», «Мы из Кронштадта», «Волочаевские дни», «Петра I», «Балтийцев», «Цирк», «Ленин в Октябре».

К сожалению, в Китай все советские фильмы до сего времени приходили только в одном позитивном экземпляре, который прокручивался до полной амортизации. Однако зрители такой изношенный фильм предпочитают американскому фильму с участием кинозвезд, прекрасно звучащему, но бессодержательному.

Огромен интерес китайского зрителя к советской кинохронике и особенно к хронике, показывающей мощь Красной Армии. Очень часто фасады китайских кинотеатров, в которых идет американский сверхбоевик, украшены огромной рекламой не этого боевика, а трехсотметрового выпуска советской кинохроники, идущей в программе.

Невдалеке от кинотеатра расположен главный городской театр. В нем сегодня концерт молодежной музыкальной самодеятельности. Притихшая аудитория слушает ноктюрн Шопена. Играет парень в солдатской форме, играет прекрасно, полузакрыв глаза и склонив стриженую голову к скрипке – неразлучной спутнице его военных походов. После выступления скрипача школьные и студенческие хоровые кружки поют новые песни борющегося Китая. Эти песни о борьбе и страданиях народа – иногда тягучие, надрывные, иногда бодрые, заливистые. Детский хор звонко, голосисто поет партизанскую песню «Я-хэй!»:

Мы партизаны, я-хэй!
Отстоим свою родину, я-хэй!
Мы деревенские мужики, я-хэй!
Кто хочет быть рабом? Я-хэй!
Выгоним японцев, я-хэй!
Станем свободными, станем веселыми, я-хэй!

Театр переполнен, гремят аплодисменты. Через раскрытые окна песня вырывается на переполненную людьми улицу. Проходящая мимо театра одетая в военную форму гуансийская молодежь подхватывает:

Станем свободными, станем веселыми, я-хэй!..

Покидаю провинцию Гуанси. Мне предстоит длинный путь к берегам Янцзы в Чунцин.

На всем пути, до самой границы Гуйчжоу, мы то и дело встречаем отряды студенческой молодежи, которые в полном боевом снаряжении ведут тактические занятия, стрельбу, тренируются, проходят строевую подготовку.

Дорога уходит в горы провинции Гуйчжоу. Иногда далеко внизу, под ногами, остаются облака. Дорога построена несколько лет назад. На высокой скале воздвигнут обелиск – памятник строителям этой магистрали: рабочим, погибшим от зноя, болезней и обвалов.

Эти горы таят неисчислимые богатства. Крестьянин тащит на спине в корзине сверкающий синевой каменный уголь, пласты которого выходят из недр и выступают на поверхность земли.

Когда-нибудь здесь задымят домны, по тоннелям побегут поезда с рудой, углем, металлом. Горные водопады ударят в турбины электростанций. А сегодня горсть угля из этих многомиллионных запасов согревает убогую фанзу бедняка, обрабатывающего землю первобытной сохой.

Еще одна граница. Мы покидаем Гуйчжоу. С серых заоблачных скал спускаемся в плодоносные сычуаньские долины. Много фруктовых садов, бесконечные озера рисовых полей покрыты пеленой туманов. Мы проехали от Чанша уже две тысячи километров. Дорога круто спускается к берегу Янцзы, и за поворотом вырастает нависший над рекой, раскинувшийся по холмам большой серый город – столица Китая – Чунцин.

В канун Нового года на улицах Чунцина было тихо. Музыка доносилась только из окон иностранных миссий и «Интернационального клуба».