Китай у русских писателей

Каждый вечер они беседовали с Тай Лю, читали газеты, показывали картинки в журналах. Тай Лю считал, что они придумали для него тяжелую пытку – дразнить жизнью. Чтобы избежать этих бесед, он стал работать две смены подряд. Но прикрепленные люди не оставили его в покое. Скоро его имя было написано красными иероглифами на деревянных щитах, и ему присвоили звание «Отличник труда».

Тай Лю много работал, но только для того, чтобы ему в уши не лезли слова о хорошей жизни. Эти слова и мысли делали лишь еще более трудным его переход через реку, текущую между этим и тем миром.

Он ждал все время приезда настоящих судей, без которых по новому порядку нельзя казнить даже самого закоренелого преступника. Когда суд приехал на стройку, Тай Лю склонил на грудь голову, как приличествует преступнику, и пошел в барак, где уже сидел под стражей Тянь Хуа. Но стража не пускала его садиться на корточки рядом с Тянь Хуа. Он обиделся, стал кричать судьям, что все преступники равны перед законом. Но его вывели из барака, где происходил суд, и велели ждать на улице, пока не позовут. Он стоял один возле барака, и его трясло от обиды, и он думал о том, что даже в новом суде предпочтение отдают офицеру, а простой человек как раньше был собакой, так и теперь остается собакой. Так думал Тай Лю.

Когда его вызвали в суд, он был так взволнован, что ничего не понимал из тех вопросов, которые ему задавали. Встав на колени и отвешивая бесчисленные поклоны, он говорил, что готов к смерти. Но прикрепленные воспитатели, взяв его под руки, заставили сидеть перед судьями на скамье. И, сидя на скамье, он думал, что его лишили даже права приговоренного пребывать в смиренной позе и покорностью и унижением взывать к милосердию судей.

Слушая выступления землекопов и плотников, которые рассказывали судьям о нем, Тай Лю старался погрузиться в сон, потому что слушать о самом себе ему было неинтересно. Он считал, что сам о себе он знает лучше, чем кто-либо другой.

Когда судья спросил Тай Лю, были ли случаи, когда он уклонялся выполнить какой-нибудь преступный приказ своего офицера, Тай Лю, обуреваемый глупой гордостью, заявил: «Каждый хороший солдат должен слушать своего офицера».

Все люди, присутствующие на суде, загудели от негодования. Судья, поднимая руку, призвал к тишине и сказал: «Теперь вы видите все, какой это темный человек и как много нам еще предстоит работать по перевоспитанию таких несчастных людей, которые до сих пор еще остаются слепыми. Но мы должны открыть им глаза на новую жизнь».

Но Тай Лю не слушал судьи. После негодующих возгласов рабочих он окончательно решил, что суду не за что снисходительно относиться к нему. И чтобы не было страшно, все время мысленно играл сам с собой в кости. К этому способу прибегали старые солдаты во время сильного огня, чтобы не думать о смерти. Он не слышал того, что говорил судья, оглашая приговор, и, сохраняя каменное, отсутствующее выражение на своем лице, шевелил губами, подсчитывая очки на воображаемых костях.

Когда солдаты повели Тянь Хуа из барака, Тай Лю попробовал идти рядом с ним, но солдаты оттолкнули его. Тай Лю остался один в бараке, так как все рабочие пошли провожать судей, выражая этим удовольствие их приговором.

Потом в барак пришли двое молодых ребят, которые были прикреплены к Тай Лю, и стали ему разъяснять решение суда.

Тай Лю был так взволнован тем, что его не приговорили к казни, что их слова не доходили до его сознания.

Потом он работал на стройке, и снова каждый вечер прикрепленные проводили с ним беседы. Но Тай Лю никак не мог поверить, что народ простил его и он может теперь спокойно и равноправно со всеми пользоваться счастьем, добытым людьми, против которых он сражался.

И вот как-то ночью, забрав из сундучка свое имущество, Тай Лю ушел тайком со стройки и пешком добрался до Пекина. Узнав, где помещается главный суд, он стал ходить туда и униженно упрашивать служащих, чтобы главный суд судил его, так как он не верит суду, который приезжал на стройку. И он ночевал на улице возле здания суда до тех пор, пока уличный комитет не обратил на него внимание и не поручил одному из активистов заняться устройством Тай Лю на работу. Этот активист познакомил Тай Лю со скорняком Лян Ином, и тот обучил Тай Лю своему ремеслу.

Потом Тай Лю женился на дочери Лян Ина и купил вот эту фанзу, где он и живет сейчас.

Первое время Тай Лю работал на торговца, который давал ему сырье и платил за труд не очень много. Но потом с помощью того же самого активиста уличного комитета, которому было поручено воспитание Тай Лю, он поступил работать на государственную кожевенную фабрику и теперь зарабатывает столько, что если бы все его родственники были живы, он мог бы прокормить их.

Повернувшись к Тай Лю, стоявшему возле столба, подпирающего кровлю фанзы, в горделивой позе человека, знающего себе цену, Ли Миншэн сказал:

– Я говорю советскому товарищу, что ты теперь живешь богато. Ты ведь это просил ему передать?