Китай у русских писателей

Когда я спускаюсь с башни, вижу перед собой кланяющихся хэшанов, пришедших встретить гостя. Зовут в помещение для гостей, усаживают, расспрашивают. Перебираем общих знакомых. Перечисляются громкие фамилии иностранцев, живущих в Пекине и приезжающих сюда от скуки. Сообщаются наивно все подробности пребывания гостей: сколько кто истратил денег на чан или проиграл в карты, ибо в монастырь и за этим ездят, – как веселились. Рисуется общая картина нравов. Люди пьют, напиваются, жгут фейерверки, пыжи которых так и остаются валяться по дорогам, хохочут и острят над скульптурными изображениями, чертят карандашом на мраморных стенах свои «великие» имена, рисуют усы и бороды бодисатвам, воздвигают и иные памятники, отнюдь не «нерукотворные».

Культурные представители культурных, образованных наций веселятся!

Хэшаны задают мне ряд обычных вопросов. Интересуются, сколько мне лет, почему, несмотря на молодой возраст, растут у меня усы, сколько детей, чем занимаюсь в Пекине и т. д. Заваривают чай, приносят сделанные из теста, обмазанного медом, клетки (мигун), которыми я и угощаюсь. Темнеет. Хэшаны уходят из монастыря. Спрашиваю слугу, куда ушла братия. Ухмыляется и говорит: «Так, вообще погулять».

Сижу в приемной и читаю надписи на стенах. Самая большая из них говорит о распределении обязанностей среди постоянной монастырской братии[23]. Читаю надписи – образцы творчества склонных к поэзии посетителей. Монастырь Лазоревых Облаков, т. е. парящий в выси и отрешенный от мира, навеял вдохновение на многих.

Вот образец подобного творчества:

«Входя в монастырь, слышишь дождь, падающий в горах. Вершины гор залиты вечерним светом солнца. Журчит ручеек, выпевая мелодию… Сижу в долинной роще… Веет прохладой… В тени бамбука еще не стаял снег… Уносясь от земли, окутывает меня аромат цветов… И думаю – куда ушли подвижники прошлого? – Думаю, мечтаю, напрасно ища в себе ответа и скользя взором по длинной монастырской стене».

Наступает ночь. Луна озаряет широкий двор. Хэшанов нет. Слуги на их медленном языке, с паузами и выразительными жестами рассказывают о своих домашних делах. Все то же, что и везде… О, сколь едины люди земли в своих стремлениях и интересах!

А. Ферсман

Знаменитый ученый-геохимик и минералог Александр Евгеньевич Ферсман (1883–1945), академик (1919), был, помимо своих научных занятий и общественных обязанностей, истинным поэтом камня, видевшим в нем живую мысль и чувствовавшим в нем живую душу. Минералам он посвятил свое творчество, исследуя их, описывая их и о них размышляя. Публикуемый фрагмент о нефрите в Китае – из цикла лекций, прочитанных в Петрограде в 1919 г. в академической Комиссии производительных сил России и изданных в книге «Самоцветы России» (Т.1. Петроград, 1921).

Нефрит, священный камень Ию

Auro quid melius? Iaspis.

Quid iaspido? Sensus.
Quid sensu? Ratio.
Quid ratione? Deus[24].

Anthol. Lat. Burmann

Своеобразна и загадочна судьба плотного зеленого камня, называемого нефритом. В малопривлекательных обломках, иногда темный, почти черный, в других случаях светло-молочный камень мелкого, занозистого, излома, без блеска, без ярких красочных тонов. Никогда не встречается он в кристаллах, которые могли бы привлекать к себе внимание и своей красотой бросаться в глаза первобытному человеку. А между тем что-то мистическое связывалось с этим камнем, и не случайно он сделался объектом человеческого обихода и орудием в тяжелой борьбе за существование не только у народов Средней Азии, в этом очаге мировой культуры, но и в Европе – среди Альпийских цепей, в Америке на берегах Ориноко и Амазонки и на островахНовой Зеландии.

В самых разнообразных центрах человеческой культуры, на заре ее зарождения у разных народов, нефрит вместе с кремнем сделался первым орудием жизни. Его прочность и вязкость, связанная с незначительною твердостью, сделали из него неоценимый материал для человека, и в свайных постройках Швейцарских озер, в прибрежных становищах Байкала, на затерянных островах Караибского моря, у маори Новой Зеландии – всюду одинаково из темно-зеленого нефрита выделывались ножи, наконечники для стрел, молотки, топоры. Как удавалось человеку достать нужный материал, где те еще неведомые нам месторождения, из которых черпались эти богатства, все это остается до сих пор загадкою большого научного значения, и лишь постепенно, упорными исследованиями ученых удается расширить наши сведения и узнать, откуда первобытный человек черпал этот незаменимый материал.