Китай – великая держава номер один?

Попытки построить коммунизм при Мао Цзэдуне закончились катастрофой. Огромная страна не могла себя прокормить и производила жалкое впечатление. Во время культурной революции мир ужасался Китаю, а после — издевался над ним. Казалось, страна безнадежно отстала от стремительно развивающегося мира.

Дэн Сяопин извлек уроки из поражения.

Китай берет реванш за унижения прошедших десятилетий. Угрожает силой покончить с сепаратистами на острове Тайвань, ведет территориальные споры с соседями в Южно-Китайском море. Китай требует себе места за столом великих держав. Так, в конце XIX века действовали Германия, Япония и Соединенные Штаты. Эти три державы опередили остальные страны в производстве стали и энергии, что позволило им в большом количестве производить пушки, бомбы и боевые корабли.

Следующий шаг — экспансия и развязывание войны. Американцы оторвали от Испании Кубу и Филиппины в 1898 году. Японцы в начале XX века напали на Россию и Китай, а в 1941 году — и на Соединенные Штаты. Немцы пытались завоевать мир.

Последует ли Китай их примеру? Сбудутся ли мрачные пророчества? Произойдет ли превращение Китая в великую державу мирно? Или же, как Германия — дважды! в XX веке и Япония в 1930-х годах, Китай начнет мировую войну?

Невероятно трудно со стороны понять устремления Китая. Китайцы не уверены, что разум западного человека способен постичь сложность любой ситуации. Здесь — загадочное для европейца лицо Дальнего Востока, лицо, лишенное в своей застывшей непроницаемости всяких признаков «зеркала души». Показать, что творится в твоей душе, — значит нарушить всякие приличия, «потерять лицо». «Дерево дорожит своей корой, человек — своим лицом», — говорят китайцы.

Переговоры с китайцами напоминают тщательно отрепетированную пьесу, в которой нет ничего случайного и в то же время все выглядит экспромтом. Китайцы помнят каждое ваше слово. В свою очередь каждое замечание, сделанное китайцами, является как бы частью мозаики, общей картины. У европейцев создается впечатление, будто они ведут бесконечный разговор с неким единым организмом, который все помнит и, кажется, обладает неким единым, интегральным интеллектом. Это порождает трепет и бессилие перед подобной самодисциплиной и преданностью своему делу. Миллиардный Китай вообще многим внушает благоговейный страх.

Другая древняя китайская традиция — никогда не показывать своей заинтересованности в сотрудничестве с иностранцами. Те предложения, с которыми китайцы соглашаются, выполняются с поистине волшебной эффективностью. Другие идеи просто растворяются в непробиваемых облаках приторно вежливых фраз.

Чтобы заглянуть в завтрашний день Китая и попытаться предсказать его будущее, необходимо понять, как прошлое определяет траекторию его исторического развития. Мы рассмотрим историю долгой войны с Японией, которая принесла неисчислимые страдания китайскому народу и едва не разрушила Китай как государство, перипетии трудно складывавшихся взаимоотношений России и Китая и сложную траекторию постепенного сближения Пекина и Вашингтона.

Часть первая Давние счеты

Китайцы не зря называют свою страну Срединной империей — центром мира. В их восприятии все остальные страны крутятся вокруг Китая. Характерно, что в Китае не появилось религии, сравнимой с иудаизмом, христианством и исламом. Китайцам не требовалась идея об их божественном или космическом происхождении. Они знают: мир создан ими.

Китай — единственная крупная цивилизация, которая мало что почерпнула извне. Значительно чаще внешний мир заимствовал китайские идеи и изобретения. В пору национального гнета, унижений и позора китайцы затаились. В Китае считается глупым быть самим собой — следует быть таким, каким требуют обстоятельства.

Но они все помнят и ничего не забывают.

С древних времен Срединная империя была ведущей политической и культурной силой в Восточной Азии. Китай оказал глубокое влияние на развитие корейской, японской, вьетнамской культур. Властители этих стран посылали дары китайскому императору в надежде поддержать хорошие отношения с великим государством. И только в XIX веке западный империализм, а затем японский милитаризм покончили с китайским лидирующим положением в регионе.

Одним ударом меча

Высшим шиком в офицерском корпусе японской императорской армии считалось умение обезглавить человека одним ударом меча. Приговоренного к смерти ставили на колени, руки связывали за спиной. Появлялось полковое начальство, командиры батальонов, все занимали отведенные им места. По давней традиции офицер, демонстрирующий свое искусство, подходил к приговоренному сзади — из страха, что душа жертвы, отделяясь от тела, может схватить убийцу.

Широко расставив ноги, он поднимал меч и с выдохом одним ударом отсекал голову, которая отлетала чуть не на метр, кровь фонтанами била из бездыханного тела. Офицер отходил в сторону, чтобы вместе со зрителями полюбоваться своей работой.