Китай – великая держава номер один?

12 октября 1916 года в Петрограде состоялось правительственное совещание, решено было запросить все министерства и ведомства, чтобы «выяснить количество рабочих китайцев, потребных для каждого ведомства» (см. статью историков Е. А. Ермолина и В. Н. Козлякова в книге «Ярославское восстание. 1918»). Имелось в виду использовать китайцев на строительстве оборонительных сооружений и дорог, а также на военных предприятиях. В 1916 году пригласили первые пятьдесят тысяч китайских рабочих. К моменту Октябрьской революции в европейской части России находилось уже сто пятьдесят тысяч китайцев. Они строили Мурманскую железную дорогу, добывали уголь в Донбассе, валили лес в Карелии, трудились на заводах в крупных городах. После революции они потянулись назад. Но многие захотели остаться. Присоединялись к большевикам, сражались за советскую власть в составе интернациональных отрядов…

Численность населения российского Дальнего Востока уменьшается. Это всего несколько миллионов человек, что во много раз меньше населения любой из приграничных провинций Китая. С Дальнего Востока уезжает больше людей, чем приезжает. Одновременно увеличилось использование китайской рабочей силы. Но разговоры о миллионах китайцев, которые незаконно обосновались на территории России, судя по статистике, не имеют реальной основы. Небольшому числу китайцев так полюбилась Россия, что они решили у нас остаться. Остальные приезжают и уезжают.

Бескрайние, но не слишком гостеприимные и комфортные для жизни просторы Сибири и российского Дальнего Востока не то место, где китаец мечтает обосноваться. Китайцы предпочитают либо юг, то есть соседние азиатские страны, либо Соединенные Штаты или Австралию.

Демографическая атака на Россию возможна только в случае политической катастрофы в Китае, разрушения страны как единого государства. Тогда сотни миллионов китайцев могут побежать в разные стороны, в том числе и в Россию. Но большинство специалистов сходятся в том, что такой радикальный сценарий едва ли возможен.

По подсчетам экспертов, в Сибири и на Дальнем Востоке работают около двухсот пятидесяти тысяч китайцев. Без них освоение богатств этого гигантского региона едва ли возможно.

Китайцы замечают, как к ним относятся в нашей стране. Едва ли разумно постоянно подозревать соседа в чем-то дурном, видеть в нем потенциального врага, приписывать китайцам намерения, которых у них нет, и тем самым провоцировать в них такие чувства и настроения. Если считать Китай врагом и не скрывать этого, Китай и в самом деле превратится во врага.

Когда шел процесс демаркации границы и многие в нашей стране весьма эмоционально на это реагировали, я беседовал на сей счет с известным китаистом профессором Львом Петровичем Делюсиным. Когда-то он начинал в отделе ЦК КПСС, которым руководил Юрий Владимирович Андропов.

«Мышление современных китайцев не то, что при Мао Цзэдуне, — говорил мне профессор Делюсин. — Нынешние руководители желают мира и развития. Трудно представить себе, что китайские войска вдруг рванут через Амур. Что они там будут делать? Разговор о китайской военной угрозе — оправдание своих военных расходов».

Заметные российские политики, в первую очередь тогдашний губернатор Приморья, говорили, считали, что демаркация границы в соответствии с договором 1991 года превратилась в передел границы, причем в ущерб России, призывали денонсировать договор с Китаем. Они сумели мобилизовать общественное мнение российского Дальнего Востока. Наверное, это выглядело очень патриотично: стучать кулаком по столу и говорить, что договор с китайцами надо порвать. Тот, кто так говорит, не понимает главного. Такие же суперпатриоты есть и поту сторону границы. Причем среди одного миллиарда трехсот миллионов китайцев их даже больше. Если бы Россия нарушила договор, сорвала демаркацию границы, китайские суперпатриоты считали бы, что руки у них развязаны…

«Это Мао пугал страну северным медведем, заставлял строить бомбоубежища, которые ни на что не годятся, — отмечал Лев Делюсин. — Дэн Сяопин все изменил. Китаю нужны хорошие отношения с Россией. Мы устали от вражды. Надо вернуться к доверию. У нас кричат: отдаем исконные земли. Да там медведи только бегали! Граница, которую кроили, долго отравляла отношения. Слава богу, решили. Меня поражает своеволие наших местных воевод. Внешняя политика — компетенция центрального правительства. Царь бы выгнал губернатора, который посмел бы критиковать внешнюю политику».

Осталась ли в китайцах неприязнь к России, к русским, неприязнь, которая воспитывалась при Мао Цзэдуне, особенно во времена культурной революции, когда твердили, что Россия отрезала от Китая огромные земли?