Китайская головоломка

Дальнейшие события показали, что авторы комментария в «Чайна ньюс аналисис» сумели «нащупать» подтекст «удивительной речи» Линь Бяо в мае 1966 года, когда маховик «культурной революции» еще только начинал двигаться. Подтекст же сводился к следующему: «Лесной барс», как минимум, не одобрял идеи Мао с проведением «культурной революции», но говорить об этом открыто не решался. Он всего лишь напомнил о том, что видит в ней очередное звено в непрерывающейся с древнейших времен цепи кровавой борьбы за власть, жестокой междоусобицы, заполнившей до краев всю историю Поднебесной. Возможность же покончить с этой губительной для китайского народа традицией он видел в том, чтобы, опираясь на «винтовку, которая рождает власть», на армию, перехватить эту самую власть у «великого кормчего», обещавшего стране нескончаемую «классовую борьбу» и рецидивы «культурной революции» через каждые 5–7 лет. «Перехватить» мирно, в образе «самого верного ученика» и «наследника» председателя Мао. Он, разумеется, понимал, чем чревата его двойная игра — отсюда и «котельная»-крепость в Бэйдайхэ. Но это не остановило его. И в 1969 году, после IX съезда КПК, он почувствовал себя признанным правителем Поднебесной. Не сдался только сам Мао. С его благословения в/ч № 8341 сумела восстановить прежний порядок вещей. Сцена вновь начала вращаться в театре Мао.

Вместе с Линь Бяо с нее исчезли четыре члена Политбюро, его сторонники, Хуан Юншэн, начальник Генерального штаба НОАК, У Фасянь, командующий ВВС Китая, Ли Цзопэн, политический комиссар BMС и Цю Хуэйцзо, начальник Управления тыла НОАК. А за ними многие и многие рангом пониже. Не только армия, но и вся страна переживала шок. Как уже упоминалось, даже Дэн Сяопин был настолько ошеломлен смертью «наследника», что не решился сообщить об этом вслух своим домочадцам. О том, что творилось в Китае в связи с «исчезновением» Линь Бяо, меньше других был осведомлен посол в Улан-Баторе Сюй Вэньи, который непосредственно решал на месте, во взаимодействии с монгольской стороной, вопросы, связанные с катастрофой «Трайдента». Пекин не посчитал нужным как-то проинформировать его, подсказать, как ему следует вести себя с учетом подоплеки случившегося. Послу оставалось лишь полагаться на интуицию и личный дипломатический опыт. «Картина места происшествия, — пишет он в своих воспоминаниях, — укрепляла во мне ощущение, что проблема — крупная и сложная. Я сказал себе, что при решении задач ликвидации последствий инцидента нужно проявлять осторожность, внимательность и взвешивать все по многу раз».

Понять посла нетрудно. Ведь «в трупе номер 5 был опознан Линь Бяо, в трупе номер 8 — его жена Е Цюнь, труп номер 2 — Линь Лиго, сын Линь Бяо. Среди вещей, принадлежавших погибшим, был обнаружен пропуск номер 002 в военно-воздушную академию на имя Линь Лиго», — свидетельствует Сюй Вэньи.

Кроме того, был опознан шофер Линь Бяо и три члена экипажа. Их установили по одежде и документам.

Обращало на себя внимание то обстоятельство, пишет посол, что тела были изуродованы не так сильно, как это случается при авиационных катастрофах. Похоже было, что никто из пассажиров «Трайдента» не собирался умирать. Они готовились к экстренной посадке с возможными повреждениями шасси самолета, поскольку садился он не на бетонную полосу аэродрома, а на грунт. Ни у кого из пассажиров на руках не было часов. Все они были без обуви. Складывалось впечатление, что еще до посадки они сделали все, чтобы избежать возможных ранений при приземлении. Самолет производил экстренную посадку по неизвестным причинам, люди на борту готовились к ней, но во время касания земли самолет потерял устойчивость, произошло возгорание из-за удара правого крыла о землю.

…Судьба трупов решилась достаточно быстро. Представители МВД Монголии объяснили китайским дипломатам, что у них нет традиции кремации, что тела можно лишь предать земле. Но для этого нужно выбрать подходящее место. По монгольскому обычаю, могила должна быть на возвышении, с тем чтобы «умерший мог с утра до вечера видеть солнце». Китайцы согласились с этим и, в свою очередь, предложили установить на месте захоронения вертикальный знак с надписью «Могила девяти товарищей, погибших 13 сентября 1971 года на самолете китайской авиакомпании», а ниже указать: «От посольства КНР в Монголии». Кроме того, было предложено положить на могилу обломок самолета, например крыло, на котором значилось «Китайская авиакомпания».

16 сентября в 10 часов утра девять белых гробов были поставлены рядом с трупами. Китайские дипломаты вновь сфотографировали их. Затем монгольские солдаты понесли гробы с телами погибших к могиле длиной 10 метров, шириной 3 и глубиной 1,5 метра, вырытой на возвышенности.