Китайская империя

Дальше последовали дела. Вышел указ, по которому из всех книг пригодными к употреблению были признаны только те, что хранятся в Академии знаний, исторические хроники царства Цинь, а также сочинения, приносящие несомненную практическую пользу: по земледелию, животноводству, лесному хозяйству, трактаты по воинскому искусству, медицине, гаданиям и магии. Все прочие книги объявлялись зловредными и подлежали сдаче властям губернского уровня для немедленного сожжения. За неповиновение полагались кары в сугубо легистском стиле. Особо тяжким преступлением считалось хранение или даже обсуждение сборника народных песен «Шицзин», Конфуциевой книги исторических преданий «Шуцзин» и некоторых других конфуцианских сочинений. За это смерти подлежал не только ослушавшийся любитель словесности, но и вся его родня, и недонесший чиновник – буде таковой окажется выявлен. За прочее запретное чтиво виновный направлялся на принудительные работы, а на его лицо наносилась позорящая татуировка.

В тогдашних кострах погибло много драгоценных сокровищ мысли, остатки по крохам собирали при следующей династии Хань – к счастью, по мнению историков, значительную часть удалось восстановить.

Сам император проявлял большой интерес к даосизму, но не в «философском» его варианте, а в тех разновидностях, которые со временем сложились и стали очень популярны среди широких народных слоев – в сочетании с шаманизмом и магией.

Из учения о первоэлементах у-син он вывел, что основанной им династии покровительствует стихия воды, которой соответствует черный цвет и число шесть. Поэтому стал носить черные одеяния, черный цвет стал преобладать на императорских флагах и в прочей символике. В императорскую колесницу впрягалась шестерка лошадей, придворные и чиновники шествовали по шесть человек в ряд.

Маги, которых немало было среди приверженцев даосизма, активно искали тогда «эликсир бессмертия». Считалось, что вкусивший его уже при жизни сможет обрести вечное блаженство на вершинах трех священных гор, высящихся в океане. Цинь Шихуанди особо приблизил к себе мага, прозывавшегося «Учителем Лу» – Лу-цзы. Маг с тремя своими последователями отправился на запад на поиски эликсира, а император тем временем снарядил и отправил морскую экспедицию, на борту которой находилось несколько сот специально отобранных прекрасных юношей и девушек – им была поставлена задача найти в океане священные горы. Нарядных, веселых, украшенных венками, под музыку и песнопения их провожали в плавание на огромных, в дорогом убранстве кораблях.

Больше их никто не видел. Вернувшиеся же маги с грустью сообщили, что эликсир пока не нашли, но зато обнаружили магический текст, в котором сказано, что для династии смертельную угрозу представляют хунну. Император, не утративший доверия к Лу-цзы, немедленно отправил против кочевников своего лучшего полководца Мэн Тяня во главе огромной армии.

Следующим откровением был совет императору как можно меньше общаться с людьми – только тогда поиск эликсира будет успешным. Император прислушался, и в дальнейших его поступках уже явно начинает просматриваться некоторая патология: двести семьдесят столичных и пригородных дворцов были соединены между собой глухими переходами и проездами, а за разглашение местопребывания повелителя была назначена смертная казнь. И действительно: из простого люда его никто больше не видел, что нагнало еще больше страха. Правда, справедливости ради надо отметить, что до этого на Цинь Шихуанди было совершено несколько покушений. Потомки, сохранившие о нем недобрую память, с удовольствием разглядывали живописное изображение эпизода, когда на императора набросился с мечом пробравшийся во дворец удалец из бывших аристократов, и повелителя спасло лишь стремительное бегство на женскую половину, во время которого он растерял свои туфли (последняя деталь доставляла злорадным зрителям особое удовольствие).

С императором и раньше уже случались какие-то странности. Однажды во время его очередного вояжа по стране на путников в горах налетел такой шквалистый ветер, что они долго не могли продолжить свой путь. Государь рассудил, что это не иначе, как личный выпад против него горного духа – и приказал приставить трех ссыльных для того, чтобы они сначала вырубили на горе всю растительность, а потом выкрасили ее в красный цвет – цвет одежды осужденных преступников.

…Но однажды придворный подслушал, как Лу-цзы и его коллеги в разговоре потешаются над императором – и немедленно донес. Однако, то ли благодаря своим сверхъестественным способностям, то ли просто учуяв недоброе, маги скрылись. И тогда было совершено одно из самых мрачных злодеяний в истории Китая. Не иначе как по инициативе Ли Сы были обвинены в связях со сбежавшими колдунами 460 ученых, по большей части конфуцианцев. Одни источники утверждают, что их закопали живьем в землю, другие – что утопили в отхожих местах.