Китайская невеста

Чувства переполняли Руфь. Живя в доме Джонатана и ухаживая за его ребенком, она будет ближе к Джонатану и, возможно, тогда, вернувшись с Востока, он увидит ее в ином, совершенно другом свете.

— Не побеспокою ли я твоего отца?

— Вовсе нет. Это человек устоявшихся привычек. Он читает газеты за завтраком, а потом отправляется в док. Когда возвращается, полчаса играет с Джулианом, затем после ужина отправляется в библиотеку, где читает, пока не придет пора ложиться спать.

— В самом деле я не буду мешать? И Ву-лин, ее также примут у тебя в доме?

— Только между нами, домашние слуги отлично со всем справляются, но мисс Нен в этом месяце собирается оставить работу. Отцу потребуется новая экономка, ею как раз ты и станешь. Что касается Ву-лин, то он будет рад ее присутствию. Как раз сегодня, — добавил Джонатан со смешком, — он сообщил мне, что собирается изучать китайский.

— В таком случае я с большим удовольствием принимаю твое предложение, — с чувством собственного достоинства заявила Руфь.

— Возможно ты передумаешь, когда Джулиан начнет вредничать и оказывать влияние на Дэвида.

— Я с ними справлюсь.

— Уверен, что справишься, именно поэтому я смогу спокойно уехать. Приходи сегодня ужинать и пригласи с собой Ву-лин и Дэвида. Я покажу тебе дом, а позднее за ужином отец и я ответим на вопросы, которые у тебя могут возникнуть.

— Как скоро ты хочешь, чтобы я переехала?

— На следующей неделе. Надеюсь мне удастся отплыть недели через две, а тебе наверное захочется приступить к обязанностям до моего отъезда.

Все вместе они отправились в дом Рейкхеллов на Пикуот-авеню. Джонатан нес Дэвида на руках и настаивал, чтобы Ву-лин шла рядом, а не позади них. Он следил, чтобы девушка участвовала в разговоре, объясняя на ее родном языке то, чего она не понимала по-английски.

Ву-лин благоговела перед этим богатым, сильным мужчиной, который, как и его кузен, Чарльз Бойнтон, отказывался обращать внимание на сословные различия и обращался с ней как с равной. Теперь она знала, что истории, слышанные ею в Кантоне про «заморских дьяволов», чересчур преувеличены. Чарльз и Джонатан, будь они китайцами, были бы мандаринами, но они не позволяли ей приветствовать себя низкими поклонами. Ву-лин нравилось жить в Америке и она надеялась, что когда Чарльз возьмет Дэвида в Лондон, захватив с собой и ее, Англия ей тоже придется по вкусу.

Дом Рейкхеллов вызывал трепет у Руфи Баркер, хотя она часто приводила сюда Дэвида поиграть с Джулианом. Мебель была довольно простой, основной акцент делался на практическую сторону, а не на моду. Большинство столов и стульев были изготовлены из клена, в изобилии растущего в Новой Англии; ковры, покрывавшие деревянные полы, были изготовлены в Массачусетсе, даже шторы на окнах были шерстяные, а не шелковые. Никто из посторонних, оказавшись в этом доме, никогда бы не подумал, что семейство Рейкхеллов на протяжении многих поколений входило в число самых состоятельных жителей Коннектикута.

Необычность дома состояла в том, что главная гостиная располагалась в задней его части, также как и главные спальни, расположенные на втором и третьем этажах, а не в передней части, выходившей на Пикуот авеню. Причина выяснялась сразу же, как только человек входил в гостиную. Окна большего, чем обычно размера, выходили на широкое устье реки Темза, впадавшей в пролив Лонг-Айленд; а в ясный день в морской бинокль удавалось разглядеть Рыбачий остров и даже мыс Монтаук на оконечности острова Лонг-Айленд. На протяжении поколений Рейкхеллы наблюдали, как их корабли выходили в Атлантический океан, направляясь и возвращаясь то с Британских островов, то из Европы, то из Америки, а в последние годы — с Дальнего Востока.

От одной мысли стать женой Джонатана, у Руфи начинала кружиться голова. Иногда она спрашивала себя, увлеклась бы она так Джонатаном, будь он не Рейкхеллом, а кем-нибудь другим. Но она старательно гнала прочь эту мысль, убеждая себя в том, что задавать себе подобный вопрос нечестно. Руфь знала цену деньгам. Если быть честной, она никогда не знала роскоши, но в то же время и не могла отделить Джонатана от причитающегося ему наследства.

Сидя за обеденным столом между отцом и сыном, наслаждаясь простыми, но обильными блюдами: кукурузной похлебкой, жареными моллюсками, тушеным мясом с овощами — она не могла сдержаться и грезила наяву. Впервые появилась призрачная вероятность, что мечта всей ее жизни может воплотиться в реальность.

Брэкфорд Уокер мерил шагами свой рабочий кабинет в компании «Рейкхелл и Бойнтон», проклиная собственную невезучесть. Что бы он ни делал, он всегда оказывался на шаг позади Рейкхеллов. Брэкфорд был высок ростом, но не такой высокий, как отец его жены, Рейкхелл старший, и этот проклятый Джонатан также возвышался над ним. Оба Рейкхелла оставались худощавыми, несмотря на то, что любили хорошо поесть, тогда как у него в сорок лет уже начал расти животик, волосы заметно поредели, в то время как Рейкхеллы, поколение за поколением, не имели ни малейшего понятия, что такое лысина.