Китайская невеста

Запавшие глаза Толстого Голландца, наполовину скрытые мясистыми веками, вспыхнули, когда он увидел свою любимицу, шедшую из дома и величаво шествующую мимо вездесущих охранников, постоянно дежуривших у входа в сад. С первого взгляда было ясно, что Молинда выделялась среди других девушек, и не только потому, что ее грудь была схвачена полосой тонкой дорогой ткани. Ее кожа была светлой, как у белых, благодаря матери балийке и отцу французу — врачу, умершему, когда она была еще ребенком.

Воспитанная миссионерами на Бали, Молинда научилась говорить по-голландски, французски и английски с такой же легкостью, как изъяснялась на нескольких китайских и яванских диалектах. Она свободно читала и писала, к тому же была настолько сведуща, что мало-помалу освоила многие стороны управления делами Толстого Голландца. Разумеется, ей он доверял в большей степени, чем голландцам и яванцам, служившим в его офисе в Джакарте.

В Молинде Толстого Голландца больше всего восхищала ее телесная красота. Черты ее лица: лиловые глаза, высокий лоб, полные губы и тонко очерченный подбородок были совершенны, а ее стройное, совершенное женское тело, которым она владела с грациозностью, присущей лишь балийским женщинам, ослепляло. Охранники смотрели на нее в изумлении, не отрывая взгляда. Однако Молинда, привыкшая к восхищенным взглядам мужчин, не обращала на них внимания.

В глянцевито-черных волосах она носила бледную орхидею, а краска для век, оттенявшая глаза, была наложена уверенной рукой, как и матово-алая помада, подчеркивающая чувственный рот. Толстый Голландец осуществил выгодную сделку, выкупив Молинду у пиратов, которые похитили ее из миссионерской школы Бали. Она была удивительно красивой женщиной.

Толстый Голландец заметил, что в данный момент Молинда была чем-то раздражена. Она приближалась, нахмурясь и весь ее вид был вызывающим.

Толстый Голландец предложил ей сесть в стоявшее рядом кресло-качалку и жестом приказал другим девушкам удалиться вне пределов слышимости.

— Сегодня слишком жарко для неприятных бесед, — проговорил он и издал безрадостный смешок, которым часто прерывал свою речь. — Кроме того, не могу портить себе аппетит перед обедом.

— Насколько я знаю, ничто не может испортить вашего аппетита, — возразила Молинда, протягивая Толстому Голландцу документ, который она достала из стопки бумаг, принесенных с собой.

— Что это?

— Я проверила корреспонденцию с Мейнхеером ван дер Грейфом из Амстердама. Вы допустили небрежность, — сердито проговорила она, — за последние полтора года вы направили ему шесть судовых грузов специй с Суматры. Однако в этом письме он жалуется, что ему недопоставлены два судовых груза кокосового масла с острова Борнео.

— Отдаю должное твоей дотошности, Молинда, хе-хе, — Толстый Голландец погладил ее по голове. — Но если бы ты проверила гроссбухи, увидела бы, что я задержал кокосовое масло, потому что…

— Знаю, — резко оборвала его девушка, — он до сих пор не оплатил последние поставки судового груза специй. Надо учесть то обстоятельство, что как я узнала от работников конторы в Джакарте, ван дер Грейф торгует в очень ограниченных пределах. Он не сможет расплатиться за специи, если не подучит прибыли от продажи масла.

Толстый Голландец поднял брови.

— Хочешь, чтобы он остался моим вечным должником?

— Вряд ли.

Молинда отличалась убедительностью, сравнимой разве что с ее привлекательностью.

— Надо отправить ему масло, но увеличить цену вполовину. После этого ничего не посылать до тех пор, пока он полностью не рассчитается за масло. В этом случае будут покрыты все наши расходы при отсутствии финансового риска.

— Хе-хе. Проследи, чтобы все именно так и сделали, Молинда. Ты проявляешь такие же способности в деле, какими обладаю я.

Девушка вытащила еще один документ из пачки бумаг.

— Вот письмо, только что полученное от Чарльза Бойнтона из Лондона.

— Ага!

Молинда понимала, что он поддразнивает ее, косвенно намекая на ее любовную историю с Чарльзом, когда тот в последний раз приезжал в Джакарту. Тогда Толстый Голландец отдал ее ему на время, пока он гостил у них. Она была изумлена, обнаружив, что эта связь очень повлияла на нее.

— К письму приложен чек на получение в банке Роттердама суммы, которая на две тысячи фунтов стерлингов больше покупной цены партии перца, отправленного ему. Так он выражает вам свою признательность.

— Ты не одобряешь?

— Если хотите знать мое мнение, эти две тысячи фунтов надо вернуть ему.

— Хе-хе, — Толстый Голландец уставился на нее холодными, глубоко посаженными глазами.

— Полагаю, что ты влюбилась в Чарльза и позволяешь своему чувству влиять на наши торговые дела.