Когда оценивают творчество французского синолога, часто отмечают его оригинальность. Это стало почти стереотипом. Но что под ней имеется в виду, уточняется гораздо реже. И совсем в тени оказывается ее суть, принцип. Главным синологическим новшеством Гране давно уже признано то, что в своем исследовании китайской цивилизации он творчески и профессионально применил достижения передовой французской социологии. Это действительно редкий случай, когда синолог, специалист в одной, достаточно своеобычной научной области по уровню своих работ в ней одновременно становится очень видным представителем другой специальности – социологии. И все же то, что китаеведческие труды Гране отличает высшая для той поры на Западе социологическая научность, составляет только одну сторону его творческой самобытности. Не менее важна и тесно связанная с этим ее другая грань, состоящая в уникальном умении использовать в своих исследованиях старые формы китайской мысли в соответствии с тем, как он их понимал. В данном отношении его, пожалуй, не с кем сравнить в мировой синологии. Он обладал даром свободно мыслить на языке как западной науки, так и китайской ментальности.