Китайская власть

Ниже будет произведен обзор ряда ключевых проблем китайской экономики, оказывающих негативное влияние на развитие Китая, которые неизбежно заставят его выбирать между чудовищным спадом экономического развития, социально-политическим кризисом внутри страны и экспансией на внешние рынки, а также усилением контроля над ресурсами за рубежом.

Ранее социально-экономические проблемы избыточного населения и его уровня жизни КНР решала за счет внешних рынков развитых стран: избыточное сельское население трудоустраивалось в городе на предприятиях постоянно расширяющегося экспортного сектора.В первую очередь это были рынки Юго-Восточной Азии, ЕС и США. Продолжение этой модели развития КНР, гарантирующей стабильность социально-политической ситуации, стало невозможным после вступления мира в эпоху нового глобального экономического кризиса и сокращения спроса на внешних рынках, а также радикального усиления протекционистских стратегий зарубежом – в первую очередь и достаточно ярко это продемонстрировала китайско-американская торговая война в период правления президента Д.Трампа, которая в модифицированном виде продолжилась при Дж.Байдене.

Несмотря на значительный объем пропагандистских усилий Китая, пытающегося доказать внутренним и зарубежным игрокам, что китайская экономика стала более устойчивой благодаря внутреннему рынку, на сегодня до 30% ВВП Китая напрямую зависят от внешней торговли, и такой же объем экономики Китая вовлечен в смежные с экспортным сектором производства и услуги. Политика достижения роста ВВП через развитие внутреннего рынка, в первую очередь через масштабное кредитование строительного сектора, реализуемая еще с 2008 года – не только не стала главным драйвером роста китайской экономики, но и заложила под китайскую экономику бомбу замедленного действия в виде колоссального внутреннего долга, который Китай, в отличие от США, не может «экспортировать» за рубеж, так как китайская валюта не является резервной для всего мира.

Таким образом КНР в 2020–2035 гг. будет поставлена перед выбором между неизбежностью критически острых социально-политических проблем, вплоть до распада на региональные экономики и падения уровня жизни на 50–70%, и между неизбежностью курса на небывалую по агрессивности внешнюю экономическую политику в отношении стран Евразии, Африки и Латинской Америки, на рынках которых Китай столкнется с такой же политикой США, Индии, Германии, Японии, Турции и иных стран.

К огорчению апологетов китайских фобий в России — с точки зрения выживания Китай в меньшей степени интересует достаточно сжатый рынок России и стран бывшего СССР, — главная цель Китая — это Восточная Азия, ЕС и Ближний Восток, а основное направление ресурсной экспансии – Африка и Латинская Америка. Успешно проскочив сложный период роста социально-политических проблем 2020-2035 годов, КНР войдет в зону стабильного развития, сохранив значительный ресурс для достижения мирового лидерства. Согласно неутвержденным планам, о которых сообщил со ссылкой на «китайские государственные СМИ» в ноябре 2020 года Bloomberg^[1], Китай планирует достижение амбициозной цели удвоения экономики к 2035 году – то есть достижения показателя в 200 трлн юаней, что предполагает ежегодный рост ВВП в размере 4,7%. Голод: стратегия продовольственной безопасности и политика Китая

Сегодня принято говорить о военно-политических аспектах расширения влияния Китая за рубежом, однако от внимания исследователей ускользает более приземленная причина «китайской экспансии» — угроза продовольственной безопасности Китая. Геополитические инициативы Пекина в Африке, Восточной Европе, Южной Америке, Южно-Китайском море, а также в России тесно завязаны с обеспечением стабильного пищевого потребления и, как следствие, внутриполитической стабильности в стране. Критическая зависимость Китая от экспорта энергоресурсов и интегральных схем, а также проблема продовольственной безопасности формируют триаду основных экономических угроз Китая в проблеме осуществления двойной стратегии сохранения социально-экономической стабильности в стране, а также глобального доминирования.

Несмотря на огромную территорию КНР, почти пятую часть китайского населения планеты кормит лишь 7% мировой пашни (около 130 млн. га). Критическое положение Китая проявляется более наглядно при сравнении объема пашни на одного человека с другими странами мира: если в Китае на одного человека приходится 0,09 га пашни, то в соседней России в десять раз больше — 0,85 га, не говоря уже о Казахстане, где на человека приходится 1,73 га пашни, или в более чем в 20 раз больше, чем в Китае.