Китайские агенты. Разведка Поднебесной от Мао до Си

Николай Рощин, посол СССР в КНР, отвечал за координацию разведывательных операций Москвы в Китае. В отличие от других братских стран и хотя лидер Гунаньбу считался просоветским, китайцы относились к советникам по безопасности с подозрением. Они поняли, что, несмотря на прошлые договоренности, Лаврентий Берия, глава НКВД в Москве, создавал новые шпионские сети в Китае. Первое напряжение возникло, когда в Шанхае был арестован человек по имени Казаков; хотя и был гражданином Китая, он был советским агентом.

Однако не все, что связано с Советами, вызывало беспокойство. Например, они помогли создать Нанкинскую школу иностранных языков для обучения сотрудников разведки. Лучшие студенты были отправлены в Институт международных отношений и школу будущего КГБ в Москве, чтобы изучить новейшие методы сбора разведданных. Среди этих лучших учеников был лейтенант Цао Ганчуань, выпускник русскоязычной школы в Даляне. К концу века он должен был стать главой Комиссии по науке, технологиям и промышленности национальной обороны (COSTIND), а в 2007 году он был назначен министром вооруженных сил.

Александр Панюшкин, бывший глава Чунцинского управления НКВД, вернулся на год в Пекин, чтобы служить послом. В 1956 году во время визита в Великобританию новоназначенный глава КГБ генерал Иван Серов попросил у британских спецслужб разрешения открыть Резидентуру КГБ в Гонконге, чтобы держать под наблюдением Южный Китай, в чем ему было отказано. Однако Серов послал всё же в Гонконг: эксперта по контрразведке полковника Юрия Воронина для создания антибританской разведки по просьбе китайцев.

Напряженность между Пекином и Москвой возросла после смерти Сталина и Берии в 1953 году. В 1958 году произошло несколько инцидентов, когда китайские полицейские отказались от приказов советских товарищей арестовать своих собратьев-китайцев. В результате Советы потребовали увольнения Ли Кенонга, главы департамента социальных дел.

Согласно информации, предоставленной мне Ильей Сарсембаевым, московским специалистом по китайско-советским отношениям, Хрущев стремился разрядить зарождающееся соперничество между Пекином и Москвой: он отправил Мао Цзэдуну список китайских агентов, которые работали на русских в течение 27 лет, гораздо более длинный список, чем тот, который составил Сталин. Некоторые из этих агентов были членами КПК, которые были отправлены в СССР для обучения в 1920-х годах: «Некоторые из них остались в Советском Союзе после окончания учебы, приняли гражданство и стали офицерами разведки и контрразведки в НКВД, создав большую, надежную и мощную сеть китайских агентов, лояльных марксизму-ленинизму и Сталину. Эта сеть, созданная в 1920–1930-х годах, была эффективной длинной рукой для Советского Союза до конца 1950-х годов и играла важную роль во внешней политике при Сталине, которому они предоставляли качественную разведывательную информацию. Однако многие из этих [советских граждан китайского происхождения] были обвинены в троцкизме и стали жертвами чисток 1936–1937 годов. Позже, по личному приказу Хрущева, имена этих агентов были переданы Мао как свидетельство братской дружбы между русским и китайским народами».

Но китайцы с подозрением относились не только к русским. Они также внимательно следили за посольствами новых народных республик Варшавского договора, о чем свидетельствует забавный анекдот, который мне рассказал специалист по венгерским делам.

Дурачиться в венгерском посольстве

В 1956 году представитель Агентства государственной безопасности Венгрии (AVO) Йожеф Сабо, официально являющийся пресс-атташе, в Пекине увлекался романтическими интригами с женой венгерского посла Агостона Шкладана. Лю Лантао, один из руководителей китайской секретной службы UFWD, был отправлен в Будапешт в составе делегации во главе с вице-президентом маршалом Чжу Де. Он объяснил Фаркасу истинную цель экстравагантных расходов Сабо на гостиничные номера, или «квартиры для заговора», арендованные оперативными сотрудниками для допроса своих агентов — или, казалось, для других, личных целей.

Сабо был исключен из AVO. Но у каждой тучи есть своя серебряная нить: он стал журналистом и, в конце концов, возглавил венгерское радио. Между тем венгры не забыли этот эпизод, отметив, как и Советы, тот факт, что китайцы следили за секретными агентами других коммунистических стран так же внимательно, как и за агентами империалистических стран. Тогдашний советский посол в Будапеште Юрий Андропов — будущий глава КГБ и один из главных архитекторов окончательного разрыва с китайцами — никогда не забывал этого урока.

Фаркаш, глава AVO, не смог предвидеть антисоветского восстания в Венгрии. Его арестовали в октябре 1956 года, исключили из партии и бросили в тюрьму. Рогоносца в Пекине заменил Шандор Ногради, бывший агент Коминтерна, действовавший во Франции в 1930-х годах, который позже был назначен главой венгерского государственного радио Magyar — другими словами, начальником Сабо. В октябре того же года AVO демонтировали.