Китайские дети - маленькие солдатики

Моим родителям, безусловно, неплохо было бы организовать для детей более открытое пространство, но воспитание творчества и независимости не слишком-то занимало их умы. Независимые дети – непослушные дети, а занятия искусством, литературой или творческим письмом не входили в жесткие планы моих родителей, построенные так, чтобы я попала в элитный университет. Путешествуя, мы редко заходили в музеи или художественные галереи, за обеденным столом не было места для бесед о европейской философии. Мои родители, ученые с шестью дипломами колледжа и вуза на двоих, за искусство считали кривую синуса, за мелодию – запоминание знаков после запятой в числе «пи», а за свободное самовыражение – капли жидкого азота, скакавшие по полу в химической лаборатории у мамы. Искусства, по мнению матери, имели право на ее жизнь в виде хобби: она увлеченно читала британскую классику, а также научную фантастику и фэнтези, но все это не виделось достойным учебы или же карьерных усилий.

Когда речь заходила о предметах, будивших мой интерес, родители имели свое мнение, укорененное в практических основах рынка занятости.

– Я хочу изучать психологию, – объявила я на первом курсе колледжа. Послушала поразительную лекцию психолога Энн Ферналд, и меня заворожило исследование ума и поведения.

– И какую работу ты найдешь со степенью в психологии? – спросил отец.

– Ну, может, социология тогда? Социология тоже интересная, – сказала я.

– И к чему социология тебя приведет? – остудил он мой пыл.

Через месяц я подумала, что нашла идеальное решение.

– ПИ – промышленная инженерия! – объявила я по телефону, наивно восторженная. В этой сфере было достаточно всякого изучения человеческого поведения, чтобы я втянулась, и куча математики и точных наук, чтобы умаслить родителей.

– Хм-м-м-мф… мы, инженеры-химики, шутим, что ПИ означает «пустопорожняя инженерия», – ответил отец. Устроил мне в точности такую среду, в которой мог победить в этой битве, и потому я отсидела много часов в Стэнфорде, учась проектировать водоспуски в дамбах и рассчитывать всевозможные нагрузки на вантовые мосты. Получила степень бакалавра в гражданском и экологическом инженерном деле.

Мои китайские и китайско-американские друзья, ставшие социологами, художниками и писателями, рассказывают, что дома у них была поддерживающая и открытая среда, противовес школе. (Или, как в моем случае, мои друзья нашли свой путь в более поздние годы жизни.) К сожалению, многие из тех, кто оказался в китайских школах первого эшелона, научены идти к успеху отчетливо определенным путем, а это означает, что многие лучшие первокурсники страны ни разу ни в чем не промахнулись (хотя это, возможно, верно для всех лучших университетов планеты).

Вообще, некоторые успешнейшие люди Китая утверждают, что добились успеха, потому что получили третьесортное – а не лучшее – китайское образование. Джек Ма, миллиардер, основатель торгового интернет-портала «Алибаба», трижды провалил гаокао и относит свой предпринимательский успех на счет паршивого образования в колледже. «Поступи я в Цинхуа или в Пекинский университет, работал бы сейчас исследователем, – сказал он в одной своей публичной речи. – Но поскольку отучился в Педагогическом университете Ханчжоу, я получил культурное образование, развлекаясь. Детей, которые умеют развлекаться, способны развлекаться и хотят развлекаться, обычно ждет блестящее будущее».

Хань-Хань – один из популярнейших блогеров Китая. А еще он бросил школу в старших классах. В газетной статье, которую потом оживленно распространяли пользователи Сети, Хань-Хань сказал, что китайское образование – «все равно что стоять под душем в телогрейке». «Самый вероятный результат у полной успеваемости (в китайском образовании) – полная посредственность».

Но действительно ли китайская система образования настолько уныла?

На китайском рынке бурлит творческий дух китайцев, пусть он и не проявляется на школьных уроках, утверждают друзья и коллеги, работающие в стране. После многих лет подавления и десятилетий жесткой экономической политики китайцы хватаются за любую возможность устроить лучшую жизнь себе и своим семьям, и даже малейшая поддержка способна разверзнуть потоки творческой деятельности. Доказательство – дух, процветающий в общественных чатах и в стартапах, подогретый правительственной политикой, которая поддерживает венчурных капиталистов и создает стимулы для предпринимателей. Из кипучих топей китайского мира технологий возник «Тенсент», компания, владеющая платформой WeChat, и «Алибаба», одна из самых бурно развивающихся компаний на планете. А когда высокообразованные китайцы выбираются за границу, результатов они добиваются громадных: исследователи, изучающие предпринимательство, обнаружили, что китайские и тайваньские иммигранты основали 13 % стартапов в Кремниевой долине, им принадлежит 17 % американских международных патентов, а это несоизмеримо с тем, в какой пропорции эти иммигранты находятся ко всему населению в целом.