Китайские фантазии

Когда я после лекции вошла в нашу комнату, сразу поняла, что кто-то до нас в ней побывал. Словно холодный ветер подул мне в спину. Это от страха, видимо. Даже показалось сначала, что в комнате кто-то чужой. Но нет. Просто посмотрела на свою тумбочку и моментально поняла, что она не на месте. Хоть сдвинули её всего на сантиметр, я своим взглядом художника сразу заметил это изменение. Открыла её. Точно. Кто-то рылся. И в корзинке, где лежали раньше мириклины, покрывало скомкано иначе. Думаю, Чанг тут побывал. Кто же еще? Это, конечно, недоказуемо. Я проверила всё в комнате, стараясь понять, где именно он оставил следы. До сих пор начинаю дрожать, когда вспоминаю свой ужас от понимания того, что за нами следят, что-то против нас замышляют. Глазастик зашевелился в рюкзаке. Я достала его, он стал лизать мне щеку и пропел:"ньямоуууу". Какой же он милый. Мое напряжение исчезло в ту же секунду. Улетучились страх и ужас.

Чанга увидели позднее – на вечерней прогулке. Ничем себя не выдал. Поговорил с Оксаной, мне кивнул лишь и пошел по своим делам. Заметила, что он не любит говорить со мной. Английский у него не очень, я переспрашиваю постоянно. Видно, что это его раздражает. Это и понятно. Китайский-то родной. На нем легче и, следовательно, приятней разговаривать. А у меня пока туго идет изучение китайского. Хоть и стараюсь. Постоянно всем говорю Ни хао. Рада, что меня понимают. Выучила подлиннее фразу "Ни годэ хао ма?". Переводится “ Как вы поживаете?” Но тут полный облом, если по-английски я спрашиваю How are you? – как вы поживаете? мне отвечают односложно и повторяют эту фразу. И все понятно. Мол, нормально мои дела. А китайцы отвечают совсем иначе – видимо, и правда про дела свои рассказывают… Но видят, что я улыбаюсь и киваю, но ничего в ответ не говорю, и замолкают.

Мне повезло с соседкой по отелю. Она представилась Эн. Говорит по-английски прекрасно. Но она китаянка, которая родилась и выросла в Пекине. Рассказала мне, что тот китайский, что я учу, это Путунхуа. Именно на нем говорят дикторы по телеку. Эн я иногда прошу написать мне иероглифы. Собираю их больше на память, для украшения моего дневника, чем с желанием запомнить. Более того, Эн сама знает далеко не все иероглифы, хоть девушка она очень образованная. И она мне объяснила почему. Это все век компьютеров виноват. Молодежь постоянно набирает иероглифы на компе или смартфоне. Есть программа Пиньин для этого. Традиционным способом Эн кое-что может написать, но почти всегда говорит: ”Сейчас в смартфоне посмотрю. Знала, но давно забыла, как пишется”.

Эн никогда не была в России. Часто спрашивает меня, интересуется. Делает сэлфи, где мы с ней. Я спросила:

– Зачем так часто?

– Так вы такая экзотика!

– Почему?

– Блондинка. Белая кожа. Голубые глаза.

Вот так да… Я, оказывается, имею экзотическую внешность. Ха-ха! А что бы она сказала, если бы увидела мириклина, притаившегося в моем рюкзачке? Вот уж где точно экзотика. Хочу сегодня вечером написать портрет Глазастика и Пушистика. Как же я их люблю. Нет слов, чтобы передать мою нежность. Я люблю слушать их песенки. Конечно, по Марусе тоже скучаю. Как она там?

Дневник Оксаны Ли от 13 июля

Сегодня удивительный и даже знаковый день. Почти с самого утра бродили по монастырю. Теперь стали путешествовать и передвигаться спокойнее, малыши у нас за спиной в надежном ранце–рюкзаке. Греют спинку. Туристов не так много, но и немало, да есть небольшие толпы, но вполне сносные. Обожаю смотреть на старинную китайскую архитектуру. Все яркие крыши необычной формы, присущие Китаю, резные беседки и перила, строгие и собранные воедино ансамбли, как будто сливаются с природой в удивительный оркестр. Не зря говорят, что архитектура – застывшая музыка. Я смотрю, и, не слыша звуков, слушаю её всем телом, глазами, кожей, прикосновением ветра к щекам. Вот так бы и внимала, застыв словно каменная скульптура. Не удивительно, что в таком благословенном месте и живут монахи.

Марианна оправилась на одну из многочисленных лекций, а мне приспичило в туалет. И вот в поисках уборной, как всегда, повезло. Но, на этот раз, в хорошем смысле. Нечаянно забрела в укромное местечко, где наткнулась на старика. Хоть его почтенный возраст выдавали и седые волосы, и морщины, и выцветшие глаза, но монах оказался довольно бодреньким. Мы поприветствовали друг друга улыбкой. Попыталась поговорить с необычным собеседником, но ни он меня , ни я его не понимали. Так как старик разговаривал на южном диалекте, а я на пекинском. Вот ведь… В Китае всё непросто, в разных областях – разный говор и одни и те же слова звучат по-разному.

Я достала ручку и клочок бумаги и стала писать иероглифы. Монах обрадовался и повел меня в летнюю беседку, там оказались стол и тушь. Дедушка взял кисть и стал писать необыкновенной красоты иероглифы. Я сразу поняла – он каллиграф.