Китайские новеллы о чудесах

Как-то раз он похвастался своей храбростью и силой. И вот однажды ночью, когда он лежал совершенно голым, вдруг откуда-то из пространства на него падает что-то мохнатое, стукнувшее о грудь так, что хрустнуло. На ощупь упавшее было величиной с собаку… Упало и засопело: сю-сю… А четыре лапы так и двигаются и перебирают…

Фан сильно перепугался. Хотел встать, но тварь охватила его двумя лапами и повалила на спину. В страшнейшем ужасе Фан умер. Часа, однако, через два вдруг он чувствует, как кто-то тычет ему в нос чем-то острым. Громко чихнув, он ожил. Видит – в комнате светит огонь, а на кровати сидит красавица и смеется.

– Хорош мужчина! – сказала она. – Вот, значит, какова твоя храбрость!

Студент понял, что это лиса, и пугался все более и более, но дева стала понемногу с ним заигрывать, и, наконец, студента охватила храбрость: он начал тут же с ней любовничать и услаждаться. Так прошло у них с полгода: жили, словно лютня цинь с лютней сэ.

Однажды лежали они на постели. Студент незаметно для девы опутал ее охотничьей сетью. Она проснулась, но не смела шевельнуться и только умоляла. Но студент знай себе смеется и не думает делать, что просят. Вдруг она превратилась в белый пар, который так и поднялся с постели.

– С тобой, однако, знаться неприятно, – сказала она недовольным тоном, – можешь проводить меня, я уйду!

Взяла его за руку и потащила. Студент шел, как-то сам того не ощущая. Вышли за ворота, взвились с девой в пространство и полетели.

Прошло едва-едва время, чтобы поесть, как дева выпустила его руку, и студент в обмороке упал вниз. В это время у одного местного магната в саду была яма, где сидел тигр, причем вокруг был забор из кольев, а отверстие закрыто узловыми сетями.

Студент упал на эту сеть, и от его падения она вогнулась, живот его в ней застрял, а половина тела повисла вниз головой в пространстве.

Взглянул вниз, видит: тигр сидит на задних лапах в яме, поднял морду вверх и, увидев лежащего человека, давай подскакивать и прыгать, близко-близко, не будет и полуфута. Храбрость и вся душа – разом вдребезги.

Сторож пришел кормить тигра, увидел эту картину и ахнул.

Поднял студента, глядь, а он умер, и только через некоторое время начал понемногу оживать. Он рассказал, как сюда попал, все полностью. Местность оказалась пограничной с его Чжэ, и до его дома было всего лишь четыреста с чем-то ли.

Илл. 30. Храбрый студент

Сторож доложил господину. Тот подарил студенту деньги и отправил его домой.

– Хоть и случилось мне дважды умереть, – говаривал он потом, – а все-таки, не будь лисы, домой я вернуться бы не мог.

Дун погиб

Студент Дун, по прозванию Сясы, жил в цинчжоуском предместье. С наступлением вечера, в десятой луне, он постлал себе одеяло на постели и принялся раздувать угли.

Только что он собрался накрыть свечу, как пришел друг и позвал его пить. Дун закрыл дверь и ушел.

Когда он пришел к другу, там оказался один лекарь, хорошо умевший прощупывать так называемый Пульс Величайшего Элемента[300].

Прощупав пульс у всех гостей, он наконец сказал студентам Ван Цзюсы и Дуну:

– Я, знаете, осматривал людей много, но такого странного пульса, как у вас, господа, у меня в руках никогда не было. Пульс знатности, а показание его – показание ничтожества. Пульс долгой жизни, а свидетельствует о ее сокращении… Определить все это не моим скромным знаниям… Однако я должен сказать правду, что у господина Дуна это заметно в высшей степени ясно.

Присутствующие выразили крайнее недоумение и стали задавать лекарю вопрос за вопросом.

– Коль скоро я дошел до такого явления, – отвечал лекарь, – то в своем искусстве я уже иссяк. Решать наобум не смею… Хотелось бы, чтобы эти господа смотрели за собой и были оба осторожны.

Оба студента, услышав такие слова, сначала были сильно испуганы. Затем сочли их неопределенными, странными и оставили без внимания.

Среди ночи Дун пришел домой. Увидел, что дверь в кабинет еле прикрыта. Это ему показалось очень подозрительным, но в пьяном полусознании, силясь вспомнить, он решил, что, наверное, уходя, заторопился и забыл запереть дверь на замок.

Войдя в комнату, он не стал зажигать огонь, а прежде всего полез рукой под одеяло, чтобы пощупать, тепло там или нет. Только что он всунул руку, как там оказалось мягко и нежно: лежал человек! В крайнем удивлении он отнял руку, быстро зажег огонь, – самая настоящая красавица с изящным лицом, молоденькая, ничем не хуже неземной святой феи!

В неистовом восторге Дун, шутя, стал щупать у ней в нижних частях: а пушистый хвост так и длиннел… Дун страшно перепугался и хотел бежать, но дева уже проснулась, высунула руку, схватила студента за локоть и спросила:

– Вы куда?

Дун еще более перетрусил, задрожал, затрепетал и принялся жалобно умолять:

– Святая дева, сжальтесь, прошу вас, будьте великодушны!

– Позвольте, – засмеялась дева, – что это такое вы здесь увидели, чтобы считать меня святой?

– Не головы боюсь, – лепетал Дун, – …хвоста!

– Где тут хвост? – продолжала она смеяться. – Да вы ошиблись!