Китайские новеллы о чудесах

Однако, не подавая вида, он покрутил свою бороду, слегка крикнул – и сейчас же ему в ответ, как гром, прокатилось эхо ответных кликов свиты. Появились сановники всех степеней с подарками, состоящими из заморских вещей. Согнувшись, с раболепными приветствиями входили они к нему и выходили шеренгами. Теперь, когда приходили главы министерств, то он, как говорится, спешил им навстречу, «надев туфли задом наперед»[66]. Когда приходили их секретари и помощники, он делал им простое ручное приветствие и сейчас же заговаривал. Тех же, кто был ниже их, он встречал кивком головы – не больше.

Шаньсийский губернатор прислал ему десять певиц, и все они были девственницы, честные девушки. Из них две особенно были хороши. Одну звали Няоняо, а другую – Сяньсянь. Обе они были удостоены Цзэном особого фавора. И вот он с ними, непричесанный, связав кое-как в узел волосы, сидел, развлекаясь и купаясь, проводя весь день среди пения и музыки.

Однажды ему пришло на память, что, когда он был еще неизвестным ничтожеством, Ван Цзылян, влиятельный человек в его городе, оказывал ему всяческую помощь и содействие. Теперь, когда он вознесен, как говорится, до «темных туч», бедный Ван все еще топчется на мелких чиновничьих местах. Почему бы не протянуть ему руку? И вот в один прекрасный день Цзэн пишет доклад государю, представляя Вана к должности советника и контролера при министерстве. Сейчас же получается на его имя указ, и Ван тут же назначен на должность.

Затем ему приходит на мысль, что шталмейстер Го в прежние времена, бывало, смотрел на него недоброжелательно. И вот он призывает к себе цензора Люя и государственного прокурора Чэнь Чана, сообщает им свои желания, диктует, что надо написать, – и через день оба чиновника уже сразу подают государю доклад, обвиняющий Го в преступлениях. Приходит на имя Цзэна указ о лишении Го чинов и должностей и об удалении его со службы. Таким образом, теперь его благоволение и его злоба получили определенное выражение, что доставило ему огромное удовольствие.

Однажды, когда он проезжал за городом, какой-то пьяный человек задел одного из его носильщиков, шедших впереди с его флагом. Сейчас же он распоряжается послать человека, веля ему связать пьяницу и передать столичному градоначальнику. И преступник тут же под палками издыхает.

Соседи по дому и имению, боясь его силы и влияния, отдают ему теперь самые жирные угодья, и с этих пор его богатства могут сравняться только с царскими.

Вскоре одна за другой умирают любимые им Няоняо и Сяньсянь. Цзэн с утра до вечера предается горестной думе, но вдруг вспоминает, что когда-то давно, еще в прежние годы, он видел у соседа необыкновенно красивую дочь и все хотел ее купить себе в наложницы. Но пока он был слаб и беден, от этого давнишнего желания приходилось отказаться. А теперь ему повезло, и он, значит, сейчас же может осуществить, что задумал. И вот он посылает своих наиболее опытных слуг и велит им насильно вручить соседу деньги. Через самое короткое время носилки с девушкой уже в его доме. Смотрит – а она стала куда красивее прежнего, когда он только что впервые ее увидал. И вот, смотря на свою нынешнюю жизнь, он видит, что все, чего он желал, исполнено и его удовлетворяет.

Прошел год. У придворных чинов начались какие-то перешептывания, как будто они в нем чего-то втайне не одобряли. Однако каждый из них стоял перед ним, словно игрушечный конь, и Цзэн, по-прежнему надменный и высокомерный, не задумывался над этим и не считался с ними.

Вдруг академик Бао, состоящий при дворцовом учреждении Лунтугэ, подает государю доклад, в котором, между прочим, говорит следующее:

«Позволю себе доложить вашему величеству, что известный Цзэн был раньше простой пьяница, картежник, никуда не годный, ничтожный уличный шатун. Стоило одному его слову понравиться, как августейшее внимание вашего величества уже ответило ему возвеличением. Отец его облекся в пурпур, а сын в ярко-красные одежды первого чина. Милость и высокое внимание вашего величества дошли в отношении к нему до самой крайней степени.

Однако он и не думал отдавать всю свою жизнь, рискуя, может быть, головой, чтобы хоть кое-как отблагодарить ваше величество, платя одним за десятки тысяч. Совсем наоборот, он дал полную волю своим прихотям и стал злоупотреблять своей властью и счастливым положением. Преступлений, им совершенных, за которые надо казнить смертью, не сосчитать, если даже выдернуть все его волосы, волосок за волоском. В самом деле, он дворец и трон вашего величества обратил в дорогой товар и, сообразно тому, насколько место было хлебное или, наоборот, бедное, назначал то большую, то малую цену.