Китайские сказки

– Пусть твои слуги выйдут вон. Мне противно на них смотреть!

– Пошли прочь! – закричал слугам император. – Разве вы не слышали, что велела вам новая императрица?! Отныне приказываю вам подчиняться ей с первого слова!

Слуги в страхе покинули зал, но из прекрасных глаз Юань Мэй снова хлынули слёзы.

И тут вдруг отворилась дверь, и в зал вошёл Хуан Сяо, в бараньей шубе, вывернутой наизнанку. Как увидела его Юань Мэй – громко рассмеялась. Обрадовался император, что Юань Мэй повеселела и спрашивает у неё:

– Что тебя так порадовало, милая?

А Юань Мэй отвечает:

– У этого человека такая нелепая шуба, что невозможно удержаться от смеха! Вот если бы у тебя была такая же, я бы смеялась день и ночь.

Император, недолго думая, спрыгнул с трона и давай стягивать с Хуан Сяо шубу.

– Так нечестно! – воскликнула Юань Мэй. – Ты отнимаешь у этого бедного человека шубу, так подари ему взамен свою одежду!

Император послушно снял царские одежды и отдал их Хуан Сяо, а сам завернулся в овчину. Но как только Хуан Сяо облачился в императорский наряд, Юань Мэй громко закричала:

– Эй, слуги, стража! Все ко мне!

В ту же секунду зал наполнился людьми.

– Этот человек в бараньей шкуре хотел убить императора, – воскликнула Юань Мэй и указала на самого императора, который растерянно стоял в чужой шубе и не понимал, что с ним происходит. – Отрубите ему голову! – грозно повелела Юань Мэй.

Император даже слова не успел сказать в своё оправдание, как палач отрубил ему голову.

А как только стемнело, Хуан Сяо и Юань Мэй бежали из дворца и вернулись в родное селение, где и прожили до глубокой старости в согласии и любви.

Цзун – бесконечный день

Ох, и жадный был этот помещик по имени Цзун! На всю провинцию славился он своим богатством, доходы его росли день ото дня, но ему всё было мало, только об одном думал Цзун целыми днями – как разбогатеть еще больше, да и ночами тоже. Частенько сон убегал от жадного Цзуна, и тот, ворочаясь на мягкой перине, размышлял, как преумножить свои сокровища.

Однажды богач снова не спал всю ночь, а когда под утро задремал, приснилось ему, будто бы нашёл он способ удлинить день на целых шесть часов и заставить батраков работать на шесть часов больше.

– Вот то, что мне надо! – воскликнул богач спросонья и стал усердно молить небеса о продлении дня.

Услышали крестьяне, о чём молится их помещик, и приуныли. Ещё бы! Они и так работали на полях Цзуна по двадцать часов. И Цзун не позволял им даже спины разогнуть, а когда кто-то из батраков хотел отдохнуть, богач кричал: «Работай, лентяй! Отдохнёшь, когда придёт время!».

Не на шутку испугались крестьяне, а вдруг бог услышит молитву Цзуна и выполнит его просьбу.

Так оно и вышло.

Как-то вечером подошёл к усадьбе Цзуна странствующий монах, и помещик сразу поспешил ему навстречу. Цзун приказал досыта накормить гостя и оставить его в своем доме на ночлег.

Помещик неспроста заботился о своём госте, не раз слышал он о том, что монахи могут творить настоящие чудеса. На следующее утро едва проснулся монах, вошёл к нему Цзун и сказал:

– Много дней и ночей молю я небо о чуде. Не можешь ли ты, достойный человек, помочь мне?

Рассказал богач страннику о своём заветном желании – день продлить. Выслушал его монах и ответил:

– Боги услышали твою молитву. Теперь всё зависит только от тебя. Отныне в каждом дне будет столько часов, сколько ты сможешь сам проработать без отдыха сегодня.

Обрадовался Цзун.

«Если голодные батраки могут работать по двадцать часов, то уж я-то один разок смогу потрудиться как следует, часов этак тридцать. Тогда мои батраки будут работать каждый день по тридцать часов, а я стану богаче всех на свете», – думал жадный богач, потирая руки.

И вот ещё не взошло солнце, а Цзун был уже в поле. Следом за ним шёл монах. Богач решил начать трудовой день со сбора арахиса, остановился на краю своего поля и принялся усердно выкапывать орехи. Первый час он держался молодцом, но на втором – почувствовал усталость и решил немного отдохнуть.

Тогда монах строго прикрикнул на него:

– Работай, лентяй! Отдохнёшь, когда придёт время!

И богач, тяжело дыша, продолжил выкапывать орехи.

Когда взошло солнце, помещик совсем выбился из сил. Он даже не заметил, что все его батраки бросили работу, столпились на краю поля и ждут, чем закончится его очередная затея. К тому же, не каждому в жизни повезёт увидеть, как трудится хозяин.

Уморился Цзун, вытер рукавом пот со лба, и только хотел спросить монаха, сколько часов он проработал, да от усталости не смог и слова вымолвить.

А монах всё покрикивал на жадного богача:

– Трудись, лентяй! Да смотри на свою тень: видишь, она недалеко ушла, значит, ты не проработал пока и трёх часов.

Взмахнул лопатой Цзун ещё разок-другой – ноги у него и подкосились. Рухнул он от усталости на землю, встать не может, но и тут жадность взяла над ним верх. Барахтается богач на животе, руками землю разгребает, так как лопату держать сил у него больше нет. Изодрал все руки в кровь, и, наконец, сдался.

– Сколько я проработал? – чуть слышно спросил он у монаха.