Китайский эрос (сборник)

Тем временем Цюйфэй, узнав, что пришли пять хорошеньких монахинь и послушниц из другой обители, выскочил на них посмотреть. Они обменялись приветствиями. Цзинчжэнь внимательно оглядела мнимую монахиню с ног до головы, но ей не пришло и в голову, что это мужчина в женском платье.

— Из какой обители новая сестра? Что-то я никогда ее здесь не встречала раньше, — обратилась она к Ляоюань.

— Она у нас совсем недавно, поэтому вы ее и не знаете, — ответила Ляоюань.

Красота Цзинчжэнь и остальных пришелиц привела Цюйфэя в восторг. «Ну и удача! Кто бы мог подумать, что Небо пошлет сюда таких красоток! Вот бы познакомиться с ними поближе и вкусить радость с каждой по очереди».

Ляоюань приготовила скромное угощение, но беглым монахиням было не до еды. Они не могли усидеть на месте, уши их пылали, глаза блуждали. Когда время подошло к трем часам дня, Цзинчжэнь не вытерпела и обратилась к настоятельнице:

— Нам бы необходимо выяснить, что делается в нашей обители. Нельзя ли послать вашего прислужника, чтобы он все разузнал? Тогда мы сможем решить, как быть дальше.

Ляоюань распорядилась, и приглуповатый прислужник, не ведая об опасности, направился к обители Отрешения от мирской суеты. В эту же самую пору у ворот появился сельский староста и несколько сельчан, чтобы по приказу уездного начальника закрыть и опечатать монастырь. Не проверив, жива или мертва старая настоятельница, они приклеили на ворота две полоски бумаги крест-накрест, повесили замок и уже собрались уходить, как вдруг заметили старого прислужника, который что-то смотрел и вообще вел себя до крайности подозрительно. Староста и его спутники сообразили, что это неспроста, и бросились на лазутчика.

— Ага, милости просим, добро пожаловать! Уездный ждет тебя не дождется! — закричали они и тут же накинули ему на шею веревку.

У прислужника подкосились от страха ноги.

— Я ни в чем не виноват! Они спрятались у нас в монастыре, а мне приказали узнать, что здесь происходит, — запричитал он.

— Мы так и поняли! А ну, говори, где они спрятались?

— В обители Великого Блаженства.

Выведав все, что нужно, староста кликнул на помощь еще нескольких человек, и, ведя за собою связанного прислужника, они двинулись к обители Великого Блаженства. Первым делом они выставили караулы у всех входов и выходов и только потом постучали в ворота. Ляоюань решила, что это вернулся служка, и поспешила отворить. Ее мигом схватили, отвели в дом и принялись обшаривать комнату за комнатой. Никто из беглянок не успел скрыться. Переодетый монах Цюйфэй спрятался было под кровать, но его заметили и с позором оттуда выволокли.

— Я к их делу непричастна! — уверяла Ляоюань. — Они только попросили у меня приюта на короткое время. Сжальтесь над нашей обителью, почтенные, а за благодарностью дело не станет.

— Нельзя! — наотрез отказался староста. — Сама знаешь, какой наш начальник уезда строгий! Он непременно спросит, где схватили преступниц, что мы ему ответим? Виновата ты или нет — нам все равно. Ответ дашь в уездном ямыне.

— Конечно, вы правы, но отпустите хотя бы мою ученицу — ведь она только успела принять постриг! Есть же у вас человеческие чувства!

Деньги сделали свое, и староста уже готов был согласиться. Но тут кто-то из его помощников сказал с сомнением:

— Как можно ее отпустить? Если она ни в чем не замешана, почему она так перепугалась и даже под кровать спряталась? Как хотите, а что-то здесь нечисто.

С ним никто не стал спорить, и переряженного монаха связали. Десять преступников, соединенные одною веревкой, были похожи на пирожки цзун-цзы, которые продают в праздник Начала лета, нанизывая на нитку. Итак, монастырь закрыли, и монахинь повели в уездный город. Всю дорогу до города Ляоюань бранила и проклинала Цзинчжэнь, которая впутала ее в беду, и та не осмеливалась возразить ни единым словом. Да, поистине верно сказано:

Сварить никак не могли
Старую черепаху,
Бросить под днище котла
Тутовый хворост пришлось /12/.

День склонялся к вечеру, и уездного начальника уже не было в ямыне. Староста с помощниками разошлись по домам. Улучив момент, Ляоюань успела шепнуть монашку:

— Когда завтра нас приведут на суд, ты лучше помалкивай. Скажи только одно — что ты ученица и приняла постриг совсем недавно. Я сама все объясню. Вот увидишь, нам ничего не будет!

На другой день начальник уезда открыл присутствие спозаранку, и староста ввел арестованных.

— Монахини из обители Отрешения от мирской суеты спрятались в обители Великого Блаженства. Мы всех схватили, а заодно привели и монахинь из обители Великого Блаженства.

Уездный начальник приказал арестованным встать на колени у края помоста и отдал распоряжение стражникам доставить в ямынь старого монаха, родных Хэ Дацина, Третьего Куая и родителей Цюйфэя.