Китайский эрос (сборник)

«Искусство любви» проявляется, во-первых, в использовании специальных утонченных приспособлений и афродизиаков всех видов, позволяющих как мужчине, так и женщине увеличить удовольствие от сношения. Симэнь Цин постоянно оснащен целым арсеналом соответствующих средств. На своем «сокровище» он носит «умащенное особыми составами серебряное кольцо», а в кармане — коробочку с особым ароматным чаем и душистой маслиной /7, т. 1, с. 75/, «шарик-возбудитель», который выделывают в Бирме специально, чтобы «класть в горнило» /7, т. 1, с. 208/. Он просит у индийского монаха, гостящего в его доме, снадобье, помогающее в любовных утехах /7, т. 2, с. 110/, и тот дарит ему пилюли, которые «готовил сам Лао-цзы по рецепту Си-ван-му» — намек на то, что даже в «Тайных предписаниях для нефритовых покоев» вряд ли можно отыскать подобный рецепт. Сама семантика выражения «инь ци» («снасти для похоти») весьма многозначительна. Тем не менее важно отметить, что все эти средства применялись не только с целью «разврата», каковым может считаться сексуальная активность Симэнь Цина. Второй муж Пинъэр, лекарь Цзян Чжушань также принимает им самим составленные веселящие составы, желая понравиться молодой жене /7, т. 1, с. 244/.

Описание набора «сексуальных приспособлений» главного героя является одним из первых подробных эротических фрагментов в романе (глава 38); впоследствии этот «заветный узелок со снастями» фигурирует постоянно, а после смерти Симэнь Цина он переходит во владение его вдовы Цзиньлянь, отличающейся особым сладострастием. В указанной же главе Симэнь Цин, готовясь заняться любовью с женой одного из своих приказчиков Ван Шестой, достает из своего узелка:

1. Серебряную застежку (инь то цзы) для полового члена.

2. Подпругу томящегося от любви (сян сы тао) — чехол типа презерватива, но предназначенного не для гигиены или контрацепции, а для возбуждения женщины (и, возможно, для понижения чувствительности кожи мужчины).

3. Серное кольцо (лю хуан цюань) — по-видимому, для создания эффекта контакта серы с кожей, что повышает чувствительность женщины.

4. Вываренную в лекарственном составе белую шелковую ленту (яо чжу ды бай лин дай цзы), очевидно, служившую целям, о которых говорилось еще в медицинском трактате «И синь фан», где приводится совет, как добиться особой твердости полового члена: «Приступая к половому сношению, мужчина должен прежде всего взять шелковую ленту и крепко обвязать ее вокруг основания нефритового стебля» /9, с. 281/.

5. Подвешиваемое нефритовое кольцо (сюань юй хуань). Как явствует из цветной гравюры того времени, это было кольцо из яшмы, которое надевалось на эрегированный пенис и удерживалось на месте при помощи шелковой ленты, пропущенной между ног и закрепленной на поясе мужчины /9, с. 281/, (титул).

6. Мазь для стягивания пупка (фэн ци гао), которая наносилась на соответствующее место с тем, чтобы усилить воздействие мужской энергии ян; возможно, это средство мыслилось как предотвращающее выход жизненной энергии (ци) через пупок /11, с. 242/.

7. Бирманский бубенчик (мянь лин), т. е. род дильдо, который мог быть использован в том числе и для женской мастурбации. Судя по названию, пришел в Китай с «варварских» окраин [2]. В главе 83 в аналогичном перечне вслед за «мянь лин» упоминается также «чань шэн цяо» («брелок дрожащих звуков») — видимо, такой же «звучащий шарик» /9, с. 166/.

«Девиации»

Во-вторых, искусство любви выражается в разнообразии способов половых сношений. Здесь я имею в виду не столько позы, сколько так называемую «парафилию», то есть «достижение полового удовлетворения с помощью необычных или культурно неприемлемых стимулов» /3, с. 325/. Это понятие иногда используют как синоним половых отклонений (девиаций), но важно отметить, что в нашем случае речь идет, как правило, не о патологии, а об определенных нормах, которые можно считать скорее изощрениями, нежели извращениями. Знаменательно, что ван Гулик, постоянно употребляя слово «извращения» для характеристики действий Симэнь Цина, обращает вместе с тем внимание на практически полное отсутствие в романе патологических явлений в сфере секса, к разряду которых он, очевидно, относит лишь случаи грубого насилия одного партнера над другими: «Много здесь игривых извращений, раблезианского юмора и грубых шуток, но вызвано все это скорее стремлением к разнообразию, нежели испорченными инстинктами… Отсутствие патологических черт тем более замечательно, что человек, обладающий богатством и положением Симэнь Цина, вполне мог быть описан как безнаказанно предающийся садистским излишествам, что не нанесло бы ущерба реализму или правдоподобию романа. Но подобные картины не приходили автору в голову, очевидно, потому, что он не наблюдал их в то время в своем окружении» /9, с. 289/. Аналогичные соображения высказывают и другие авторы: «Сексуальные отклонения, насколько можно судить по литературе, редко встречались в Китае. Не было необходимости прибегать к запрещенным приемам, поскольку секс был не табуирован, а любая практика открыта» /13, с. 44/.