Китайский эрос (сборник)

Достигши дома Ся Лунси, Симэнь проследовал прямо в залу, где гость и хозяин обменялись взаимными приветствиями.

— У меня только что были управляющий перевозками императорского леса его сиятельство Ань и смотритель гончарен Хуан, — объяснял Симэнь. — Если б не они, я бы пораньше приехал.

Он снял парадный халат и пояс, и Дайань велел солдату завернуть их в узел.

В зале были накрыты два стола. Симэню предложили занять место слева. Рядом с ним сел домашний учитель сюцай /22/ Ни. Они разговорились.

— Позвольте узнать ваше почтенное прозвание, учитель? — обратился к нему Симэнь.

— Меня зовут Ни Пэн, — ответил сюцай. — Другое имя Шиюань, а прозвание Гуйянь. Я состою на службе в областном училище. А теперь вот проживаю у почтенного покровителя моего господина Ся. Готовлю к экзаменам молодого барина. Мне прямо-таки неловко общаться со столь знатными особами, друзьями моего покровителя.

Пока они говорили, вышли двое певцов и отвесили земные поклоны. После супа опять стали подавать кушанья, и Симэнь велел Дайаню наградить поваров.

— Принеси мне головную повязку, — наказал он слуге, — а парадные одежды вези домой. Вечером за мной приедешь.

— Есть! — отвечал Дайань и. полакомившись сладостями, умчался верхом домой, но не о том пойдет речь.

А пока расскажем о Цзиньлянь. Проводив утром Симэня, она проспала до самого обеда, а проснувшись, долго нежилась в постели. Ей не хотелось даже сделать прическу. Когда Юэнян позвала ее обедать, она во избежание толков сослалась на дурное самочувствие и осталась у себя. Когда она появилась наконец в покоях Юэнян, обед давно кончился, и хозяйка, пользуясь отсутствием Симэня, решила попросить наставницу Сюэ возвестить слово Будды и послушать акафисты из «Алмазной сутры».

В светлой комнате стоял алтарь и курились благовония. Одна против другой сидели мать Сюэ и мать Ван. Рядом с ними сбоку стояли послушницы Мяоцюй и Мяофэн. Они должны были возглашать имя Будды. Вокруг разместились тетушка У Старшая, золовка Ян, У Юэнян, Ли Цзяоэр, Мэн Юйлоу, Пань Цзиньлянь, Ли Пинъэр. Сунь Сюээ /23/ и Ли Гуйцзе. Все были в сборе.

Начала монахиня Сюэ:

— Молния, блеск угасают мгновенно: камень, огонь уничтожить нельзя. Опавшие цветы на дерево обратно не вернутся. Утекшая вода назад не возвратится к роднику. Были палаты расписные и резные хоромы, но жизнь оборвалась, и вечной пустоты на всем легла печать. Высокие были посты и почетные ранги, но разжаловали однажды, и показалось все прежнее сном. Золото с нефритом — источник бедствий: румяна с шелками — напрасная трата усилий. Семейным радостям век не продолжаться; на том свете придется тысячи тяжких мук перетерпеть. Час смертный на ложе застанет, к желтым истокам /24/ уйдешь, и только анналы тленные славу пустую возвестят. Прах в землю зароют сырую, передерутся дети из-за полей и садов. Владей кладовыми шелков и парчи, после кончины клочка не возьмешь. Едва расцвел, как весною цветок, серебрит седина уж виски. Только отгремели заздравные тосты, за ними плакальщики потянулись в дом. О, как все это тяжело, как тяжко! Дыхание по ветру разнесет, зароют в землю прах. Нет конца превращеньям. Все живое меняет и внешность, и вид беспрестанно.

Слава Будде, Его учению и Его послушникам, кои проникают Вселенную, утверждают Учение в былом и грядущем!

Слово всевышнее, глубочайшее, дивное!
Такое появляется лишь раз в миллионы лет!
Услыхал я Слово и храню его,
Ученье Татхагаты /25/ жажду постичь.

Монахиня Ван продолжала:

— Шакьямуни-будда — Патриарх всех будд и нашей религии Творец. Послушайте, как покинул Он мир

Монахиня Сюэ начала петь на мотив «Пяти жертв:»

«Шакьямуни-будда
Принцем в Индии жил.
Княжество бросил, в Снежные горы ушел.
Свою плоть Он ястребам бросал,
Кормил сорок, сидевших в гнездах.
Девять драконов Его омывали слюной.
И тело Его стало золотым.
Шакьямуни-будда,
Учитель просветленный, слава Тебе!»

Монахиня Ван продолжала:

— Шакьямуни-будда, внемли молитве! Услышь о подвижничестве бодхисатвы Гуаньинь /25/ во время оно, как только после тысяч перерождений были обретены величие и вся сила Учения. Услышь!

Монахиня Сюэ запела:

«У великого царя Чжуан Яня
Принцессой Высшего милосердия звалась.
Из царского дворца ушла,
В Благоуханных горах поселилась.
Небожителям жертвы принеся,
Созерцанью предавалась, бодхисатвою садясь.
Пройдя через пятьдесят три превращенья,
Стала Гуаньинь, спасающей от горя и бед.
Слава Тебе!»

Монахиня Ван продолжала: