«Китайский синдром» Путина. Прорыв или утопия

Чистый вывоз капитала из России неизбежно ведет к падению курса рубля. А такое падение ведет к нарастающему бегству от национальной денежной единицы в доллары США, евро, британские фунты и другие более или менее «твердые» валюты. А бегство в иностранные валюты – одно из важных направлений экспорта капитала. Скупка иностранной валюты физическими лицами, банками и нефинансовыми компаниями на внутреннем рынке, ее размещение на валютных депозитах, иных счетах или под матрасом в наличной форме вроде бы не выглядит как вывоз капитала. Но это вывоз капитала, так как российскими резидентами приобретаются долговые обязательства, эмитированные зарубежными центробанками (ФРС США, ЕЦБ, Банк Англии и т. д.).

Совсем уже неприлично выглядит то, что иностранной валютой спешно и в больших масштабах запасается Минфин России. Он – институт денежной власти, который должен поддерживать российский рубль и проводить последовательный курс на дедолларизацию российской экономики. А он бежит от рубля так что пятки сверкают, подавая дурной пример другим.

Валютой запасаются и крупнейшие российские компании. Вот, например, «Роснефть». Помимо того, что эта компания осуществляет экспорт капитала в форме классических зарубежных инвестиций (прямые и портфельные), она наращивает экспорт капитала в форме конвертации своих рублевых активов в иностранные валюты.

Если еще год назад (по состоянию на 1 апреля 2018 г.) «Роснефть», как следует из отчетов компании, держала в рублях 199 млрд рублей, или две трети от денежных средств и их эквивалентов, а к 30 сентября сократила эту сумму до 129 млрд рублей, или 29,7 %, то в четвертом квартале избавилась от рублей почти полностью.

На 31 декабря «в кассе и на банковских счетах» у компании осталось лишь 30 млрд рублей, или 3,6 % от денежных резервов (832 млрд рублей), следует из отчета «Роснефти» по МСФО. Долларовые вложения компании в долларовые активы за год подскочили на 43 % – с 6,5 млрд до 9,3 млрд долларов и стали рекордными с 2016 года. Плюс к этому компания нарастила вложения в европейскую валюту с 5,4 млрд до 5,9 млрд евро.

И аналогичные процессы происходили и в других крупных и крупнейших компаниях России. Центральный банк РФ в прошлом году избавился от значительной части своих долларовых резервов. А в то же время российские компании и банки в своих активах наращивали валютную составляющую. Вот вам и дедолларизация российской экономики. На фоне продолжающегося ослабления рубля будет продолжен процесс ухода физических и юридических лиц в валютный кэш, а это нарастание чистого оттока капитала частного сектора экономики.

Напомню, что летом прошлого года Центробанк дал первый свой прогноз по показателю чистого оттока частного капитала из России на 2019 год. Цифра составила 16 млрд долл. В декабре прогнозная оценка была пересмотрена в сторону увеличения до 20 млрд долл. В марте, когда уже были известны цифры по первым двум месяцам года, стала очевидной нереальность и декабрьской оценки. Прогноз Центробанка был сразу увеличен на 15 млрд – до 35 млрд долл.

Но даже если экстраполировать цифру чистого оттока капитала за первый квартал (25,2 млрд долл.) на весь год, то получается более 100 млрд долл. Думаю, что Центробанку еще не раз придется пересматривать свои прогнозные оценки. По итогам прошлого года чистый отток капитала, по данным Банка России, составил 63,2 млрд долл. Можно не сомневаться, что в текущем году он будет больше, чем в предыдущем.

Обескровливание российской экономики продолжается ударными темпами. Единственный способ быстро остановить этот процесс убийства российской экономики – введение ограничений и запретов на свободное блуждание капитала через границу. Увы, Минфин России действует с точностью до наоборот. В январе прошлого года министерство подготовило поправки в закон «О валютном регулировании и валютном контроле», которыми предусматривались отмена обязательной репатриации экспортной выручки как в рублях, так и в иностранной валюте для всех экспортеров-резидентов, отмена запрета на операции между резидентами РФ за рубежом, а также снятие ограничений на операции резидентов по счетам в иностранных банках.

Слава Богу, законопроект тогда не был поддержан. Скажу более: закон «О валютном регулировании и валютном контроле» даже в нынешнем крайне усеченном виде экспортерами не исполняется сплошь и рядом. В частности, значительная часть экспортной выручки в страну не репатриируется. Имеет место не просто нарастающий отток частного капитала, российские власти порой даже не представляют, куда он уходит.

P. S. Чтобы как-то смягчить негативный психологический эффект нарастающего бегства капитала из России, Центробанк в декабре 2018 года провел небольшую семантическую реформу. Вместо привычных терминов «экспорт/импорт капитала частным сектором» с нынешнего года используется термин «финансовые операции частного сектора». Звучит нейтрально, не так пугает. Но, увы, такие семантические инструменты на бегство капитала из России никак не влияют.