Китайский зодиак (сборник)

В день бракосочетания у нашего дома остановится паланкин, украшенный тяжелой алой парчой и атласом. Впереди будет шествовать процессия со знаменами, табличками и шелковыми фонарями, расписанными золотыми фениксами – самыми почитаемыми символами женщины. В соответствии с традицией, церемония состоится вечером, алые фонари будут светиться в полутьме. Будет играть оркестр из барабанов и тарелок, в воздухе будут пылать фейерверки. Меня оденут в вышитые шелковые одежды, на голову и лицо опустят красное шелковое покрывало. В новый дом меня повезут на паланкине, его обнесут вокруг всего города, как требует обычай, следом на тележках повезут свадебные подарки. Невесту по правилам нужно внести в дом, чтобы показать, что она не очень стремится замуж. У дома меня будет ожидать жених, вместе мы поклонимся табличкам Неба и Земли, потом друг другу, а затем меня унесут в брачные покои.

С одной стороны, мне это очень нравится, а с другой – я страшусь переезда в чужой дом, чужого человека, который станет моим мужем. Конечно, девушка, которая постоянно твердит, что не хочет замуж, ни у кого удивления не вызовет. Так полагается, считается, что тем самым она показывает, как ей не хочется покидать отчий дом. Настоящим отказом от замужества может служить только самоубийство… Ах, как я буду скучать по отцу, по записям, которые я веду для него, по нашим беседам в его кабинете.

Сегодня приезжает седьмой кузен, мне позволено поздороваться с ним. Матушка рассержена. Перед тем как встретиться с Ли Юном, я долго сидела в комнате, в которой воскурялись огромные чаши с благовониями, чтобы мои шелковые одежды с вытканными цветами хризантем приятно пахли. Потом в сопровождении служанки я отправилась в храм. Там меня и увидел Ли Юн. Он зашел в храм поклониться предкам. Когда я встала с колен, кузен непринужденно поздоровался со мной. Я совсем не испугалась и не стала закрывать лицо шелковым рукавом. Напротив, я стала расспрашивать седьмого кузена о том, тяжела ли была дорога, как здоровье его матушки и супруги. В доме уже ждал отец, который тотчас же увел генерала в свой кабинет. Там они сидели до самой темноты. Слуги носили вино и еду, зажигали фонари. Вечером я снова расположилась в беседке, чтобы поиграть на цине. Перегородка в кабинет отца со стороны сада была отодвинута, и я смогла услышать обрывки разговора отца и кузена.

– Император испытывает судьбу и волю неба, – произнес отец. – Сожжение древних книг, возможно, испугало инакомыслящих, но не повысило его авторитета. А убийство ученых мужей вызвало негодование.

Ли Юн тотчас же отозвался:

– Как говорят мудрецы, книги – это произнесенные слова, слова произносятся знающими, а знающие не хранят их в книгах. Я всей душой предан императору, его стремление объединить все царства в одно процветающее государство достойно восхищения и преклонения. Наш народ не будет голодать, страдать от набегов чужеземцев. Стена, которую строит император, преградит дорогу варварской коннице, и народы, живущие у границы, будут жить в мире.

Отец снова что-то сказал, я не поняла, что именно, но услышала конец фразы:

– …повелел построить мастерские и ускорить работу над возведением императорской усыпальницы у горы Лишань. Но вместе с этим ученые мужи ищут формулу эликсира бессмертия. Как может император думать о смерти, желая быть бессмертным?

Я стала играть громче, ведь такой конфиденциальный разговор явно не был предназначен для чужих ушей. Отец никогда не говорил так о нашем великом императоре, а седьмой кузен, насколько я знала, был готов отдать за него жизнь. В Ли Юне чувствовались уверенность, сила, властность. А еще он был очень красив, настолько, чтобы вскружить голову любой женщине. У него высокие скулы, большие глаза, волосы черные, как вход в пещеру. Он поднес руку к глазам, и в этом жесте я увидела свидетельство утонченности. Он был грациозным. Я заиграла игривую песню: „Ах, если бы ты был мотыльком, а я прекрасным пионом, наши жизни соединились бы на краткий летний миг“. Играя эту песенку, я представляла себя в свадебном наряде рядом с Ли Юном, а не с чужим, незнакомым мне мужчиной. Но потом я одернула себя – девушке не пристало так думать, кроме того, я не могу стать женой Ли Юна, ведь он уже женат. Ах, как жаль!»

* * *

Первое, что меня страшно заинтриговало, – невероятное совпадение: генерал Ли Юн в старинной книге и пекинский аспирант Ли Юн, с которым я вчера веселилась на студенческой пирушке. Нет ли между ними связи?

А еще чтение так меня увлекло и породило столько вопросов, что я решила: не уйду, пока не просмотрю весь раздел, посвященный Китаю, в частности императору Цинь Шихуанди. История придворного мастера и его дочери меня очень заинтересовала.