Китайцы. Моя страна и мой народ

Существующее ныне представление о так называемых страданиях китайцев — в немалой степени результат извращенных европейских стандартов. Согласно им, если дома не отапливаются и в них нет радиоприемника, человек не может быть счастливым. Если эти стандарты верны, то до 1850 г. нигде в мире не было счастливой жизни, а счастливых людей в Америке должно было быть больше, чем в уютной Баварии, где очень мало специально регулируемых вращающихся и складывающихся парикмахерских кресел и того меньше кнопок и выключателей. В китайской деревне выключателей и кнопок еще меньше, хотя в передовом Шанхае старомодные парикмахерские кресла — настоящие кресла, которые все еще можно увидеть на Кингзуэй в Лондоне или на Монмартре в Париже, — исчезли полностью. Что до меня, то я склоняюсь к мысли, что человека, который сидит на настоящем стуле и спит на настоящей кровати (а не на диване), можно назвать счастливым. Следует считать ложными стандарты, согласно которым степень цивилизованности определяется числом автоматических кнопок, которые человек нажимает в течение суток. И если такое качество китайцев, как удовлетворенность своей жизнью, представляется чем-то загадочным, то это результат извращенных западных стандартов.

И действительно, если китаец и человек с Запада живут в одинаковых условиях и принадлежат к одной и той же прослойке общества, первый будет больше доволен своей жизнью, чем второй. Этот дух радости бытия, удовлетворенности жизнью свойствен как образованным, так и неграмотным китайцам — настолько сильно влияние национальной традиции. Вот, например, веселый и болтливый пекинский рикша. Всю дорогу он балагурит, шутит и готов посмеяться над незадачливым собратом по ремеслу. То же можно сказать и о задыхающихся, потных кули, которые поднимают вас на вершину горы Кулин в особых паланкинах. И о бурлаках, которые волокут вашу лодку через сычуаньские речные пороги. Их скудный заработок позволяет им дважды в день обильно поесть, правда, еда их самая простая. Однако, согласно китайской теории об удовлетворенности человека жизнью, возможность без особых забот дважды в день поесть вволю — это большое счастье, а один китайский ученый сказал: «Наполненный, сытый желудок — великое дело, что сверх этого — роскошь».

«Удовлетворенность» подобна таким словам, как «доброта» и «миролюбие», которые пишут на красной бумаге и на Новый год вывешивают на воротах дома. «Удовлетворенность» — это часть понятий «умеренность», «житейская мудрость», выраженных в словах: «Когда приходит удача, не растрачивай ее всю». Это близко к совету одного ученого династии Мин: «Выбирай счастье весом поменьше». Среди высказываний Лао-цзы есть и такой афоризм: «Тот, кто всем доволен, избежит немилости». Вот вариант того же афоризма: «Тот, кто всем доволен, живет счастливо». В литературе эта удовлетворенность обычно находит выражение в воспевании сельской жизни, жизни без забот; этим чувством пронизаны и стихи, и частные письма. Из собрания писем ученых эпохи Мин я наугад выбрал письмо Лу Шэня другу:

Этой ночью будет полная луна. Как насчет того, чтобы нанять расписную джонку для увеселительных прогулок и несколько музыкантов?.. Можешь ли ты провести ночь со мной этой ранней осенью? У меня будет готова одежда отшельника, и, когда примут мою отставку, я стану беззаботным старцем, живущим в горах.

Если этот китайский ученый настроен таким образом, он будет счастлив и в жалкой лачуге.

Человеческое счастье весьма хрупко, потому что божества явно относятся к человеку очень ревниво. И счастья трудно достичь. Тем не менее после всего сказанного о культуре и прогрессе первостепенной задачей мудрецов всего человечества остается решение проблемы счастья. Китайцы с их здравым смыслом прилагают огромные усилия в поисках счастья и как сугубые утилитаристы больше интересуются в жизни счастьем, чем прогрессом.

Супруга Бертрана Рассела как-то мудро заметила: «Право быть счастливым — это забытое право, которым никто на Западе не интересуется». Люди Запада озабочены второстепенными правами, например правом голоса, правом принятия цивильного листа королевской семьи, правом объявления войны, правом на судебное разбирательство после ареста. Китайцам и в голову не приходит, что судебное разбирательство после ареста может быть правом, однако они в высшей степени старательно охраняют свое право на счастье, и ничто: ни угроза бедности, ни угроза бесчестья — не лишит их этого права. Люди Запада подходят к проблеме счастья действенно, активно, а китайцы, подобно Диогену, — пассивно, так что проблема счастья у них в конечном счете сводится к проблеме удовлетворения основных потребностей человека.