Китайцы. Особенности национальной психологии

Анкетирование, проведенное в 1980-е гг. среди китайцев на Тайване, показало, что в возрасте до 20 лет счастливыми себя безоговорочно чувствуют 25 % опрошенных, 25 % указали, что могут себя считать счастливыми. От 20 до 30 лет – соответственно 22 % и 50 %; от 30 до 40–28 % и 54 %; от 40 до 50–25 % и 63 %, старше 50 – соответственно 38 % и 19 %. И все же по важности на первое место большинство опрошенных ставят семейное счастье – 66,8 %, затем здоровье – 59 %, развитие скрытых возможностей – 23,7 %, успехи в делах – 17,4 % и дружбу – 16 % [153, c. 182–183].

Древние китайцы постоянно совершали жертвоприношения усопшим родственникам в надежде, что те «ниспошлют счастье без границ и пределов». По словам философа Ван Чуна (I в.), в его время «люди верили в жертвоприношения и считали, что приносящий жертвы непременно удостоится счастья». У Лу Синя (ХХ в.) есть рассказ под названием «Моление о счастье». Моления о счастье оставались важным компонентом традиционной обрядности на всем протяжении средневековой истории Китая, вплоть до Нового времени. Внешняя форма обряда не менялась в течение столетий, менялось другое – само содержание понятия «человеческое счастье».

Для изучения исторической трансформации понятия «счастье» в чжоуские времена источником являются надписи на ритуальных бронзовых сосудах, предназначенных для жертвоприношений. Представители аристократии в чжоуском обществе имели основание считать себя счастливыми, если они могли заручиться защитой со стороны предков – быть «достойным Сына Неба». В главе «Великий план» («Шуцзин», вторая четверть 1-го тысячелетия до н. э.) говорится о «пяти проявлениях счастья»: первое проявление счастья – это долголетие, второе – богатство, третье – здоровье тела и спокойствие духа, четвертое – любовь к целомудрию, пятое – спокойная кончина, завершающая жизнь. Шесть несчастных крайностей: сокращенная бедствиями жизнь, болезнь, горе, нищета, уродство (тела), слабость (ума). В ХI– Х вв. до н. э. понятие «богатство» еще отсутствовало. В те времена богатство органически было связано с понятием «знатность». В VI в. богатство перестало быть атрибутом знатности, теперь к нему надо было стремиться.

Благопожелания различной формы также могут свидетельствовать о тех категориях, которые было принято считать счастьем. Благопожелания присутствуют и в китайских именах. Нарекая своего ребенка, родители желали ему обрести в будущем качества, выраженные именем. В ханьских источниках указаны наиболее часто встречающиеся имена со следующими значениями: долголетие, преодоление жизненных трудностей, умиротворение Поднебесной, служение государству, военные успехи империи, добрые отношения с родственниками, радости жизни, добродетель, богатство, чиновничья карьера, стабильность, исполнение желаний. Наиболее употребительные имена ханьской династии: «продлить годы» (янь нянь), «умиротворить страну» (ань го), «продлить долголетие» (янь шоу), «тысяча осеней» (цянь цю), «одержать верх» (шэн чжи), «способствовать благоденствию страны» (чун го), «быть подобным Пэнцзу» (Пэнцзу), «избежать вреда» (бу хай), «умиротворить людей» (ань ши), «расширить пределы Хань» (гуан хань).

В наших рассуждениях о китайском национальном характере не раз упоминалось понятие «фамилизм». Приверженность китайцев к семье, к семейным традициям предполагает и стремление передавать из поколения в поколение имеющиеся семейные реликвии и фамильные драгоценности. К таким семейным реликвиям обычно относят традиционную китайскую живопись (свитки картин и каллиграфических надписей), семейную переписку, родословную, антиквариат, браслеты с украшениями и более прозаические вещи, как то: купчая крепость на землю (сельские районы) и недвижимость.

Отношение европейцев и американцев к старым вещам, к «древностям», уж не говоря об антиквариате, и китайцев совершенно разное. Фэн Цзицай пишет о том, как он, будучи в каком-то американском городе, посетил лавку старых вещей, где цены были необыкновенно высоки. В лавке среди прочих вещей была выставлена пустая бутылка из-под кока-колы, которая стоила 50 долларов. Если бы такая лавка была в Китае, то все решили бы, что хозяин сошел с ума. На вопрос писателя, почему бутылка стоит так дорого, хозяин, вытаращив глаза, с неподдельным пафосом, будто речь идет о знаменитых терракотовых воинах, обнаруженных в могиле первого китайского императора Цинь Шихуана, сказал: «Так вещь то старая, ей больше 30 лет!» [156, с. 196]. C точки зрения китайцев, имеется четкая грань между старой вещью и антиквариатом – предметом искусства (это может быть старинная мебель из красного или черного дерева, фигурка из нефрита, старинная печать).