Китайцы. Особенности национальной психологии

Во времена Танской династии (618–907) в центре внимания ученых оказывались многие вопросы, в том числе и эстетика, которая после эпохи Тан вступила в новый этап своего развития. Отношение к прекрасному претерпело большие изменения, да и в теории появилось немало новых течений. На этом стоит остановиться подробнее, так как новые тенденции и новое «видение» эстетических принципов весьма существенны для дальнейших наших рассуждений.

Понятие цзин стало в эпоху Тан важной теоретической категорией. В китайской философии большое значение придается не познанию, а существованию. Важно поместить существование человеческой жизни в мироздание и найти ее смысл. Искусство и жизнь в Китае тесно взаимосвязаны. Цзинцзе – это не реальный, а фантастический, призрачный мир. У каждого человека есть свой мир. У каждого в душе есть свой предел, свой оценочный критерий.

В Китае со временем грубое и масштабное сменилось покоем и рафинированностью, темпераментное и экзальтированное – глубоким и тихим, яркое и броское – скромным и простым. Приветствовалась игра ума и высказывалось пренебрежение к необычайному (цзи фа). Все эти изменения произошли под влиянием философии. Особую роль здесь сыграла демократизация буддизма и слияние его со светской культурой, освобождение его от противоречивости логического мышления. В частности, доминантой стал принцип бу эр фа мэнь – идея нераздвоенного сознания, проявление безмерного мира.

Печаль по поводу быстротечности времени и неизбежной кончины пронизывает многие творения китайских художников. Поэтому следует стремиться к постижению правды мира. Если взять в качестве примера «Чуские строфы», то это так называемое цзы лянь — сожаления и самобичевание, горестные сетования и вздохи, постоянная скорбь по поводу происходящих повсюду несчастий, т. е. полное во всем разочарование. С другой стороны, это трепетное отношение к себе, защита своей души. Известный китайский историк и философ ХХ в. Ху Ши считал, что «Чуские строфы» – это не литература, а пособие для преданного чиновника. В форме вопросов к Небу глубоко исследуются законы космоса и человеческой жизни, предел духовных сил, выявляется степень силы воли человека. Хотя «Чуские строфы» посвящены отнюдь не проблемам эстетики, ими нельзя пренебрегать при изучении эстетики и искусства. Во-первых, там идет речь о «внутренней красоте» (нэй мэй), которая столь характерна для китайского подхода к художественному творчеству, во-вторых, в завуалированной форме выражены мысли об эстетике. «Книга песен» («Шицзин») и «Чуские строфы» – два классических произведения, которые сыграли огром ную роль в формировании эстетических взглядов китайцев, оказали существенное влияние на развитие смышлености, сообразительности и сметливости, столь свойственных китайскому характеру [149, 79–80].

В Китае эстетика носит трансцендентный характер, который состоит в поиске высокого, величественного предела и в стремлении превзойти его. Китайский историк Фэн Юлань называл четыре таких предела: материальный предел, предел утилитарности, предел морали, предел природы, Неба и земли. При оценке человека предел часто используется для того, чтобы обозначить такие черты человеческого характера, как широта натуры, дух, одухотворенность, поведение в жизни и психологические устремления. Это особая одухотворенность, которая не связана ни с интроверностью, ни с экстравертностью. В космосе этого предела нет. Это не стиль и не содержание, которое имеет место в литературе. Он тесно связан с национальными особенностями китайцев. Здесь мы сталкиваемся с двумя понятиями: и цзин «содержание мысли во всем ее объеме» и и сян «мысленное представление, мысленный образ».

Увидеть в малом большое – еще одна характерная черта китайской эстетической мысли. В доциньскую эпоху, 2000 лет тому назад, более всего ценились величественность и масштабность, важно было поразить грандиозностью и монументальностью. Но уже во времена Северных и Южных династий (Лю чао, 420–589 гг.) произошли изменения. Мудрость малого нашла свое отражение и в психологии [149, с. 216]. Приведем характерный пример. В отличие от европейской парковой культуры, в которой аллеи и проходы украшены статуями, в китайской традиции присутствуют, скорее, отдельные детали, символы прекрасного: сухая лиана, отцветшие лотосы, старые деревья, а вместо статуй возведены так называемые искусственные горы. Именно этим и наслаждается посетитель парка. В садово-парковой архитектуре также можно обнаружить гармонию с природой. Маленький пейзаж при строительстве обязателен, что говорит об устремлении китайцев к природе.

В этом мире китаец – существо зависимое, у него особые взаимоотношения с духами, с природой, особые отношения с коллективом и, наконец, с самим собой. Единственный способ достичь гармонии в этих отношениях – мир и согласие.