Китан 3: Град на Подкове

После очередного такого рейда семья Ороса потеряла все, что имела. Хата была сожжена, амбары с запасенной провизией уничтожены, скот вырезан, а запасы пшеницы на следующий год солдаты увезли с собой. Семья спаслась лишь чудом. Старший брат Ороса любил перед сном забраться на чердак, да изучать с высоты звезды. Отец всегда ругал его за столь глупую привычку, мол, нечего любоваться далекими точками, да мечтать о всяких глупостях, в поле работать нужно, а не тратить бесценное время на любование небом. Но именно эта привычка спасла их тогда. Старший брат первым заметил выезжающих из леса всадников и успел предупредить семью, чем и спас всем жизни.

Деревня была сожжена дотла, соседи убиты, а прятавшаяся в лесу семья, осталась без крова над головой. Орос помнил, какой безумный страх и чувство безысходности он испытывал в тот момент, когда видел рыдающую мать и сжимающего в бессильной ярости кулаки отца. Тогда он плохо понимал, что им делать дальше, и как они доживут на этом страшном морозе даже до утра.

В те далекие времена отец Ороса выкопал припрятанные в горшке в лесу деньги, да забрав свою семью, покинул родные места. Они тогда перебрались ближе к пограничной заставе. Да, земли там было меньше, она была куда хуже, а урожаи куда скуднее, зато рядом находилась застава с двумя десятками солдат. В случае чего, крестьяне с местных деревень могли укрыться за деревянными стенами.

Сейчас, по прошествии стольких лет, Орос уже не мыслил жизни в постоянном страхе и опасности. Уже давно земля приняла его мать и отца, прибрала старших братьев, а им на смену пришло молодое поколение — дети, внуки, племянники и племянницы, их дети. Многочисленные родственники, молодые и горячие, они не знали того страха, не ведали войны, живя в полном неведении и мире. Но в душе Ороса все еще теплился тот страх и животный ужас, когда вражеские солдаты вырезали их деревню.

— Ты все еще работаешь, отец?

Орос разогнулся, встретившись взглядом со своей дочерью. Родные карие глаза — фамильная черта их семьи. Ведь на этом континенте у большинства были либо желтые, либо зеленые глаза. Карие были лишь у выходцев с центрального континента, откуда собственно предки Ороса и эмигрировали в давние времена. Удивительно, что за столько поколений, эта черта не размылась в браках с местным населением.

— Здравствуй, дорогая Уфа. — Улыбнулся Орос. — Солнце еще высоко, так что не вижу смысла просиживать зад на печи. Работы еще много, а сезон пашни скоро подойдет к концу. Поля ведь кто-то должен убирать, да подготовить к следующему лету.

— Должен-должен. — Покивала девушка. — Да вот только не ты, отец. Как бы ты ни молодился, но возраст свое берет. Оставь это дело молодым. К тому же, Мушон давно уже предлагал тебе перебраться в град.

— Ты прости меня конечно, доца, но Мушону этому доверия у меня нет ни на медяк. Пусть он нам и родич в каком-то колене, но все родственное он давно уже продал или заложил в банк под процент.

— Зря ты так, отец. — Покачала головой девушка. — Мушон — уважаемый в городе человек. Торговец ячменем. Да у него целая лавка в граде есть. Проезжал он два денька тому, я у него за тебя и попросила. Он тебе место ночного сторожа в своей лавке даст, деньгу хорошую да пайку не малую. Комнатку, конечно, снимать придется, зато работка будет, да старость в покое встретишь.

Орос с любовью посмотрел на дочь. Да, не смотря ни на что, он всегда выделял Уфу из всех своих детей. Да так и получилось, что одна она решилане плевать на старика отца. В ней сошлись самые прекрасные черты характера покойной жены. Другие детки то что? В поле работа, да вечером по девкам. Плевать им было на все остальное. Эх, будь у Ороса в тот момент возможность да деньги, отправил бы он смышленую доцу в город школу закончить, да в урситет поступить. Но деньги тогда не было, а сейчас уже чего, взрослая стала она, свой муж да детки есть — уже не до учебы.

— Подумаю я над твоими словами, доца. Немного, но подумаю. — Успокоил дочь Орос. — А кстати, что этот хитрый жук у нас в деревне делал? Его и на свадьбу пригласить было нельзя. Все делами отнекивался. На самом же деле просто тратиться на подарки молодым не хотел.

— Наговариваешь ты на него, отец. А что делал, так он с обозом от города шел, в сторону Уртании. Там ярмарка большая, а налог на ввоз пшеницы, тамошний король в три раза опустил.

— Ясно. Торговать на чужбине с врагами выгоднее, вот и поехал наш жаденыш.

— Тфю на мысли твои. Ну с чего уртанийцы нам враги? А торговцы торгуют, с кем хотят. На то они и торговцы, чтобы покупать дешевле, да продавать подороже.