Китэгра. Книга 4

Отправленные Поиски продолжали возвращаться один за другим. Он считывал информацию и видел не только объяснение случившемуся здесь – ему захотелось, и он сделал это. Часть Поисков, собирала только конкретные образа, остатки воспоминаний из голов мёртвых людей, бредущих сейчас по городским дорогам. Он многое увидел – смутные образа, яркие, где-то и вовсе скопище бессмысленных теней. Не все головы сохранили достаточно мозга, что бы удержать достаточно стройные воспоминания. Точнее – очень немногие мертвецы сохранили хотя бы несколько воспоминаний, которые мог извлечь Поиск. И это неудивительно, ответ, почему это так, ему уже известен – то, что заставило мёртвых подняться на ноги, использовало нервную ткань в качестве питательной среды, постепенно разрушая эту самую ткань. Вирус, поразивший людей, не был опасен для них, пока сохранялась высокая электрическая активность нервных тканей, эта активность подавляла вирус, не давая ему распространиться и подчинить организм своим целям. Паразитарный вирус, который питался нервной тканью. Довольно мерзкая штука…, и удивительная, даже, в чём-то, прекрасная. Просто вирус, просто песчинка из ДНК цепочек, которая, тем не менее, проявила впечатляющую изобретательность. Поражённый организм, погибнув, прекращал нервную деятельность, и вирус распространялся с огромной скоростью по всем тканям – где-то сразу, где-то с трудом, но в итоге всё равно захватывал организм и начинал пиршество, поглощая частицы мозга, нервных окончаний, всего, до чего мог дотянуться. Да, но при этом, вирус не пожирал вообще всё, он ограничивал собственное размножение, когда нервной ткани оставалось немного. Более того, вирус, не ограничивался тем, что было доступно прямо на месте. Он научился синтезировать то, что пожирал, строить новую нервную ткань, используя для этой цели малозначительные, остаточные ткани поражённого тела – мышцы, кости, внутренние органы. Причём мышцы и кости шли в ход, в последнюю очередь. Первой же использовалась пища, полученная извне. Вирус ограничивал электрическую активность нервных тканей, оставляя стимуляцию исключительно двух частей – маленький участок мозга, отвечавший за голод и двигательные функции. Поражённый организм жил после смерти, частично разлагался изнутри – вирус трансформировал его ткани в нервные и питался ими, но не только. Человек искал еду, он ходил по миру, он постоянно испытывал голод. Поглощённая пища, использовалась для той же цели, синтеза новых нервных тканей. Великолепный механизм приспособления – чуть менее великолепный, чем симбиоз с другим вирусом, содержавшимся в слюнных железах умерших людей. В иных мирах, этот вирус называют «герпес»…, в этом тоже называли так. Со смертью человека, он переживал мутацию, контролируемую некоторыми отходами жизнедеятельности первого вируса – этим, мутировавший герпес, питался и не без последствий. Вирус, сумевший приспособиться к новым условиям, к жизни в теле мертвеца. Попав в кровь живого человека, герпес начинал активно развиваться. Его новая версия, мутировавшая под воздействием отходов жизнедеятельности первого вируса, была смертельна для человека, она убивала его за часы и сутки.

Один из поисков принёс яркое воспоминание – парня укусили за руку. Он побежал прочь, истошно крича, вокруг бегали другие люди и живые и мёртвые. Этот мир погибал быстро…, парень бежал минут десять. А потом упал и умер. В отдельных случаях, новый вирус убивал почти сразу.

Странный мир. Два вируса, две мутации, сделавшие их выгодными союзниками, симбиотами…, которые, вместе, убили целый мир.

Китэгра поднял ладонь к лицу, расправил её. На ней ничего нет. Кроме едва видимого, чёрного пятнышка – сложная Форма, которая принесла то, на что он хотел посмотреть.

Глаза Великого начали выпучиваться, дробиться на кристаллические структуры…

-Лень. – Несколько удивлённо молвил он, и глаза обрели прежний вид. Да, ему было лень изменять свои глаза, что бы разглядеть этот отдельно взятый кусочек вируса. Ведь потом придётся обратно их менять – затратное то занятие, а напрягаться, отчего-то, совсем не хочется. Всё-таки, превращение собственных глаз в подобие сверхмощного микроскопа это…, в его ладонь легла ладонь иная и частичка вируса, была выброшена волнением воздуха. Жаль, придётся искать заново, что не так уж и хочется делать, выделить одну молекулу вируса, не убив его при этом, используя Изначальную Смерть, оно не так-то просто…

Он замер, поражённо вскинув бровь – вторая ладонь, принадлежавшая тому же, кому и первая, легла на его локоть. Какая, однако, наглость! Первое возмутительное действие ещё можно было списать на случайность, но теперь…