Китобоец «Эссекс». В сердце моря

Этим утром примерно в семь часов, когда я лежал и спал, товарищ мой, бывший на руле, неожиданно и громко закричал: «Парус!». Я не знаю, что было первым движением моим, когда я услышал этот нежданный крик: самые ранние воспоминания мои те, что я немедленно поднялся, вперившись в состоянии рассеянном и восторженном в благословенное зрелище судна приблизительно в семи милях от нас. Оно повернуто было так же, как и мы, и в ту минуту я ощущал единственно неистовое и безотчетное побуждение полететь прямо к нему. Я не верю, что возможно выразить точное понимание того чистого, сильного чувства и беспримесных эмоций радости и благодарности, что овладели тогда умом моим: юнга также испытал внезапное и воодушевляющее пробуждение от отчаяния его и встал, чтобы узреть вероятное орудие спасения своего. Нашим страхом было единственно, что оно не заметит нас или что мы не сможем перехватить его курс: мы, однако, немедленно направили лодку нашу, елико были способны, в направлении наперерез и обнаружили, к великой нашей радости, что плывем быстрее него. Заметив нас, оно убавило паруса и дало нам приблизиться. Капитан окликнул нас и спросил, кто мы. Я сказал, что мы потерпевшие кораблекрушение, и он немедленно крикнул, чтобы мы поднимались на борт. Я сделал попытку прибиться к борту, чтобы встать, но силы совершенно меня покинули, и я не мог и шагу ступить без посторонней помощи. Должно быть, в ту минуту в глазах капитана и его экипажа мы представляли картину страданий и невзгод самую печальную и трогательную. Мертвецкие обличья, ввалившиеся глаза и кости наши, просвечивающие сквозь кожу, с изорванными остатками одежды, натянутыми на сожженные солнцем тела наши, должно быть, производили на него впечатление в высшей степени трогательное, но и отталкивающее. Матросы принялись извлекать нас из лодки нашей, нас взяли в каюту и удобно обеспечили во всех отношениях. Через несколько минут нам позволено было попробовать немного жидкой пищи, сделанной из тапиоки, и в несколько дней под разумным уходом мы изрядно окрепли. Это судно оказалось бригом «Индеец», капитан – Вильям Крозьер из Лондона, коему мы обязаны любезным, дружеским и внимательным расположением, которое, возможно, и отличает человека гуманного и тонкого. Нас подобрали на широте 33°73´45´´ ю.ш. и долготе 81°73´03´´ з.д. В двенадцать часов того дня мы увидели остров Массафуэра, а 25 февраля мы прибыли в Вальпараисо в полной нужде и нищете. Нужды наши были там быстро удовлетворены.

Капитан и те, кто выжил в его боте, были подобраны американским китобоем «Дофин» (капитан Зимфри Коффин из Нантакета) и прибыли в Вальпараисо семнадцатого последующего марта: он был подобран на широте 33°73 близ острова св. Марии. Третий бот отделился от него 28 января, и с тех пор о нем не слышали. Имена всех выживших такие – капитан Джордж Поллард мл., Чарльз Рамсдель, Овен Чес, Бенджамин Лоренс и Томас Никольсон, все из Нантакета. В капитанском боте умерли следующие: Бразилла Рэй из Нантакета, Овен Коффин оттуда же, что был застрелен, и Самуэль Рид, черный.