Китовый ус

Васька не злорадствовал — и он был знаком с веником, хотя женщина к нему относилась лучше, чем к бродяге-коту. Иногда она выносила поесть, а в минуту особого душевного расположения могла и приласкать, почесав ему за ушами. Кота же женщина ненавидела, не оставляла ему даже надежд на доброе отношение, хотя тот перед нею, по мнению Васьки, ничем не провинился.

Он до вечера прождал вожака, лежа на крыльце, — с этого истинно собачьего места его никто и никогда не сгонял. Во время ужина отдыхающие выносили ему завернутые в салфетки кусочки мяса, жареную рыбу или куриные косточки — в основном это были женщины, приехавшие сюда сбавить в весе. Васька наелся до отвала, и когда ему вынесли еще и цыпленка-табака, потревоженного чуть-чуть, только для вида, он отнес его в кусты и зарыл про запас, на черный день.

Здесь ему жилось сытно, а любое время можно было пойти к кухне, где в железные ящики выбрасывали отходы, и найти все, что пожелается. Но у ящиков даже кот появлялся редко, а Васька ходил туда только за большими костями, которыми любил развлекаться. В окрестных кустах он зарывал их, не зная, сколько продлится сытное житье и не наступят ли трудные времена.

Евгений Юрьевич после ужина прогуливался с двумя приятелями по бетонным дорожкам, разделявшим газоны с цветами, побывал у моря, которое еще шумело громко, но уже успокаивалось, а затем зашел в бар. Васька следовал за ним по пятам, но так и незамеченный остался снова под дверью.

В баре играла музыка, отдыхающие пили вино и танцевали. Заходить туда Ваське было нельзя — бармен не любил его, однажды даже ударил ногой, уверенный в том, что не получит сдачи.

Евгений Юрьевич сидел с друзьями на высоких вертящихся стульчиках, пил через соломинку коктейль, иногда танцевал с женщинами, но больше всех с Эрой — красивой девушкой с пышными распущенными волосами, в светлом брючном костюме. Васька не одобрял его выбора — красивая была не добрая, задавака, как Марья Ивановна, никогда не погладила его и не угостила. И пахла она какими-то колючими духами. Но когда Евгений Юрьевич приглашал Аню, не такую красивую, как та, Васька радовался — он с ней дружил, она была добрая.

После танцев Евгений Юрьевич прошелся еще раз к морю, а когда вернулся в спальный корпус, теперь, Васька знал это, пробудет там до утра. Ему стало обидно, что вожак за целый день так и не обратил на него внимание, но подавил в себе обиду — ему лучше знать, как поступать — на то он и вожак. Свернувшись в клубок, Васька продремал на бетонном крыльце всю ночь.

Рано утром в корпусе заиграло радио — Васька приподнялся, встряхнулся, замотал мордой так, что в ушах загремело. Он знал, что Евгений Юрьевич должен выйти в кедах и шортах, с полотенцем через плечо. Он просыпался в доме отдыха первым, и это еще больше убеждало Ваську, что Евгений Юрьевич действительно здесь настоящий вожак.

Открылась дверь, Евгений Юрьевич, как всегда бывало по утрам, увидев Ваську, улыбнулся и сказал:

— Ты здесь? Ну, давай пробежимся вместе…

Васька лег на спину, прижал к туловищу лапы — напомнил, что признает его своим вожаком. Но Евгений Юрьевич отнесся к этому равнодушно, может быть, даже не понял его. Потом перед Васькой замелькали сильные упругие ноги, он почувствовал себя очень счастливым — он бежал вместе с вожаком. Море было совсем спокойным, отдыхало, и Васька, заглянув в глаза Евгению Юрьевичу, не обидится ли тот, прибавил в скорости — он был гончей собакой, бегать любил, только не с кем было бегать.

Они добежали до сосновой рощи, вернулись назад, и хотя, с точки зрения Васьки, такой путь был очевидной глупостью — какой же зверь бегает так, как они, челноком, но от вожака не отставал. Они снова вернулись к роще и снова побежали назад — на этот раз до трубы, из которой лилась вода из озера, когда оно переполнялось после дождей в горах.

Однажды тут на Евгения Юрьевича напала какая-то собака из рыбацкого поселка. Васька тогда не бегал с ним по утрам, он не знал еще, что это вожак. Он лежал на пляже и видел, как собака кинулась к нему, забегала кругами, остервенела. Есть же такие глупые собаки, которые ни с того ни с сего бросаются на людей, думал теперь Васька, легко труся впереди Евгения Юрьевича. Если бы она сейчас выскочила, он бы ей показал… Напрасно он тогда смотрел издали, как Евгений Юрьевич отгонял камнями назойливую дворняжку. Надо было броситься на выручку. Не догадался раньше… Он ведь тогда только приехал, отдыхающий как отдыхающий, первый раз выбежал к морю… Может, после того случая вожак и относится к нему так?

Полдня Васька держался поближе к Евгению Юрьевичу, лежал в сторонке, когда тот играл в волейбол и чаще, нежели другим, подавал мяч красавице Эре. По мнению Васьки, она должна была стараться обратить на себя внимание вожака, а тут старался вожак. Затем из круга вышла Аня, подсела к Ваське, гладила его от головы до хвоста, отдавая ему теплоту и ласку, которые предназначались другому.