Клад

Свирепый удар по шару, рассчитанный на молниеносное вхождение в лузу с треском, оказался безуспешным. Шар стукнулся в металлическую дужку лузы и выскочил на суконное поле обратно, что означало потерю очка. Свой промах шеф отнес за счет неуместного выкрика Шибынтаева. Тут же был сделан вывод для непрошеного болельщика:

— Виктор Николаевич, как вы посмотрите, если мы отправим Таира Унисьяновича ночевать в город? Здесь только два комплекта постельного белья.

Табаров был занят созерцанием раскатившихся по сукну шаров и ответил кивком головы, машинально. Впрочем, ему давно надоело видеть перед собою тупое, оплывшее жиром лицо главного геолога.

— Решайте сами, вы здесь хозяева.

— В таком случае, Таир, — Кудайбергенов обернулся к коллеге, — не теряй времени! Ах, да… За руль-то тебе сегодня нельзя?.. Бери мою машину! — приказал он. — Мою не остановят. Ключи в прихожей.

— До свидания! — послышалось от двери.

Соперники, набычась, снова заходили вокруг стола.

Прежде чем опустить натертый мелком конец кия на избранный шар, Табаров спросил:

— Для меня, Ильяс Мурзаевич, судьба этой партии уже ясна. Позвольте в таком случае несколько опередить события. Меня занимает, как бы сказать, материальный исход поединка. Чем я буду вам обязан, когда восьмой шарик нырнет в лузу?

— Только вашим доверительным словом, если не поскупитесь на него, — откровенно высказался Ильяс, улыбаясь. — Зачем нас приглашают в обком?

Табаров не торопился с ответом. Он метко, однако со злостью загонял в лузу один шар за другим. В его ударе не замечалось особого подхода, он не плевал, подобно своему партнеру, на ладонь перед очередным взмахом кия, не припадал к столу грудью, не чертыхался в момент промаха. Размеренно и четко, едва прицелясь, он отправлял шары в лузу, будто выполнял все это по обязанности, чтобы доставить удовольствие партнеру.

Игра выровнялась. Со стороны глядя, можно было подумать, что Табаров и не ставит себе задачи опередить партнера, а лишь успехами своими подстегивает, наступает ему на пятки. Когда на полочке возле стены оказалось по пять шаров, он споткнулся в своем шествии к победе, допустив явный промах.

— Идем ноздря в ноздрю, — подытожил он поединок, обернувшись к хозяину дома. — И деловой разговор будем вести, надеюсь, на равных. Значит, вам позвонили? Быстро отреагировали! На какой день пригласили?

— Во всяком случае, не на завтра, — выдохнул генеральный. Он положил в лузу трудный шар, ковырнув его из-под борта.

— Значит, скоро, если уже звонят! — заключил Табаров. — Ваш новый секретарь, говорят, сильная личность. Этого вы не возьмете национальной кухней или игрой в бильярд, как удавалось других.

Кудайбергенов сделал вид, будто не расслышал подначки. Он ждал более важных объяснений.

— Извините, мы забыли о игре.

Наступила очередь для удара хозяина дома. Не упустив свой шанс, он положил в лузу подряд два шара. Оставалось овладеть последним. Подогревало предчувствие победы. Важна первая партия. Остальные две он не уступит сопернику. В крайнем случае — одну. Это может получиться даже красиво: подачка слабому, партия престижа. Однако, однако!

…Из оставшихся на столе четырех шаров один Ильяс считал своим определенно. Но два из них будто корова слизнула. Вот тебе и незадачливый науковец! Будто издеваясь над самоуверенным партнером, Табаров идет с ним шаг в шаг. Счет опять сравнялся. Если гость возьмет и третий подряд, считай, пропало. А выигрыш, казалось, уже в кармане!

И все же решающего удара у соперника не получилось. Табаров резко послал свой шар к противоположному борту, рассчитывая на дуплет, но где-то неточно наметил угол или другой шар неплотно прилегал к окантовке и спружинил… Бильярдист нервно стукнул рукой по углу стола и понес свой кий к полочке.

Ильясу Мурзаевичу недосуг было разбираться в расстроенных чувствах партнера. Он забрал кий всей пятерней и принялся, будто тигр перед завершающим прыжком, ерзать взглядом вокруг оставшихся двух шаров. Наконец разглядел верный путь к лузе. Нужен был осторожный толчок по дальнему шару, чтобы заставить его переместиться вправо. Подобные удары в бильярдной игре называются «пустить по течению». Все искусство в правильном выборе точек соприкосновения шаров. Настоящие мастера считают любое расположение предметов на сукне божьим даром, потенциальной подставкой. И выполняют завершающий удар едва заметным движением кия. Кудайбергенов на этот раз больше доверял не глазу, а руке. И рука не подвела его.

— Славно! Славно! — восхищался его виртуозным ударом Табаров. — Поздравляю! Впрочем, чему удивляться? В начале партии, едва кий взяли в руку, я понял, с кем имею дело. Приятно поучиться у мастера!

И он подошел к партнеру, чтобы поздравить победителя крепким мужским рукопожатием.