Клад

Не исключено: мой нынешний проект с виду совсем неэкономичен. Вы его не поняли и не приняли. Вы, коллеги, оказались правыми. Но это правота вчерашнего дня, как и те методы, которые обеспечивали заводы сырьем лишь до поры. Правда, приведшая в тупик, это не вся правда! Не верите мне — ищите сами! Предлагайте, ошибайтесь, рискуйте, но не заслоняйтесь теориями, обеспечивающими вас обывательским благополучием, не больше. Чем спокойнее чувствует себя наука, тем тревожнее живется в сем мире простому человеку, рабочему… А ведь ему кормить мир и защищать страну в бою, оберегать людей от всяческих иных бед.

…Деньги? — изумлялся слепоте своих противников Казыбек. — Для доброго дела они всегда отыщутся. Прекрати Щекочихин хоть на время пространственные поиски на отдаленных участках, собери разбросанную силу в одном месте, и увидишь результат быстрее, чем ожидал. На десять, возможно, больше лет мы перестанем разговаривать об оскудении запасов. Закроем эту неприятную и всем надоевшую тему наших столь же бесплодных совещаний! Прислушайся к самому себе, но молодому, Щекочихин!»

Не таким удался Казыбек по характеру, чтобы, осмыслив нечто, долго держать свои выводы при себе. На другой день он так и заявил в объединении:

— Мне отвечать, я и поведу бурение! Зачем жалеть меня?

Сказано это было в кабинете Шекочихина.

— За что вы собираетесь отвечать в одиночку, Казтуганов? — спросил его руководитель отдела. Щекочихин хорошо отоспался после вчерашней прогулки на лыжах. Лицо его, обрамленное длинными, свисающими ниже ушей, волосами, было спокойным, а щеки надуты, как у суслика. Он даже сердился теперь лениво, улыбаясь лишь глазами, в которых после поступления единственной дочери в университет навсегда поселилось спокойствие, удовлетворенность жизнью. — Какую роль в своих борениях вы отводите мне? Отвечать за ошибки подчиненных? За их ученические опыты?.. Любые смелые затеи в мире сем должен кто-то оплачивать. Знаете, сколько потянут ваши новации? Я еще вчера прикинул: пять миллионов! Вы поматросили на площадке и бросили, пожали плечами, пошли дальше. А мне кто эти миллионы спишет в случае неудачи? Как человек вы мне симпатичны, Казыбек Казтаевич. Но загляните же, наконец, в себя. Вы сами полны сомнений. И это естественно. Поиск без риска не бывает. Но и риск… — он державно покачал головой. — Идите, друг мой, залижите где-нибудь в укромном месте свои раны. И никогда не берите на себя лишнего.

Он не поленился и встал у стола, как бы тесня провинившегося младшего из кабинета.

«Слон! Слон!..» — мелькнуло в мозгу Казыбека. Сам отнюдь не считавший себя недомерком, Казыбек выглядел сейчас рядом с исполином Щекочихиным мальчиком-приготовишкой. Когда у начальника отдела недоставало аргументов, он вставал и надвигался на посетителя всей исполинской фигурой. За эту привычку его звали в управлении Слоном.

Как ни удивительно, Казыбек почувствовал в споре с ним и свой просчет. Право, нельзя же так открыто и грубо выставлять себя умнее других. Полагалось бы проявить гибкость, сманеврировать. Что ни говори, есть люди, которые хоть краешком глаза тоже заглядывали в подспудные пласты Ревнюхи. Заглядывали и опасались бездны, у обрывистого края которой ходили. Спуститься в ту бездну и извлечь желаемое — это подвиг, конечно. Однако подвиг, исподволь подготовленный или подготовляемый многими. Безумство храбрых на практике не всегда ведет к победе. Об этом и разведчику недр нелишне помнить. Неосмотрительность, слепой риск приводят к дурным потерям средств. Так тоже не раз случалось.

Казыбек, быть может, после сурового напоминания начальника геологического отдела осознал, что в своих рвениях к добру он поставил себя в неловкое положение перед многими, более рассудительными коллегами.

4

Печальные выводы из стычки в объединении, как ни удивительно, не смирили нрава мятежного искателя. «Не донкихотствуй!» — подсказывал ему рассудок. Ему бы вернуться в Актас, пересоставить проект. Если уж так неудержимо влечет в глубины — включить в новый план две-три скважины на каждый год вблизи Совиной. Сказать: «Для пробы». Кто поругает? Нет же на свете крепости, которая в конце концов не склонила бы головы под усиленным натиском тех, кто всесторонне осмыслил ее осаду… Научись брать в обхват, если цель не достигнута при штурме, бери ее всякими хитростями, бывает, и на измор… Главное в намерениях самых дерзких разведчиков — доразведка начатого. Так постигай свою цель не в лобовой атаке, а в обход… В обход тех, кто тупо и прямолинейно защищает свои позиции. Но Казыбек был наделен донкихотским нравом от природы. Ему всегда претило хитрить, изворачиваться, искать кривого пути. Геолог казнился, ощущая в себе этот недостаток, понукал подчас упрямую свою натуру и… опять пер напролом!