Клад Худояра. Сказки русских губерний

       И это была последняя дерзость, какую она себе позволила. В городе потом много хорошего произошло, и говорят, не последнюю роль в этом сыграла жена члена губернского правления Анна Яковлевна. Вы меня про фамилию спрашиваете? На это скажу: да будь она хоть Собакина, хоть Лопухина: не фамилия красит человека. А коли хотите точно знать, почитайте губернские хроники, там всё найдёте. История, она ничего не забывает.

      Да, ещё одно. Конечно, Анна Яковлевна супруга перво-наперво просила за арестованных поручиться, чтобы бедняг выпустили поскорей. Сказала, что сама хотела бедным свои побрякушки отдать. За это супруг её пожурил, но слегка, а зауважал и того больше. Но когда он спросил:

– А не взять ли нам к себе ту рыжую собачку? – то она сказала:

– Нет уж, сударь.

       И завела себе болонку.

Поздние крестины

Рассказ казака из N-ска, едущего по делам наследственным в Петербург

       Наши малороссияне, скажу я вам, господа, народ простодушный, скотину разводить и хлеб сеять умеют, но в том, что касаемо всяких устройств, не разбираются. Для них простая мельница – верх непостижимого искусства, а строитель и подавно. Так же искусный пасечник у них почитается за колдуна или знахаря. В малороссийских деревнях мельница часто место сборищ, наподобие клуба для порядочных людей. Там крестьяне совершают сделки, обыкновенно отмечаемые магарычом, там нанимают работников на новый сезон. Трактирщики у нас всё больше немцы были, но сметливый мельник Авдей им не уступал. С немцами у мельника вражды не было, зато шинкарка со Старой дороги на него ополчилась, как Польша на Литву, но вместо солдат насылала на мельника всякие слухи, а вместо отборной гвардии были у неё припасены такие ругательства для Авдея, что хоть уши затыкай. Так что сказка, которую я слышал, могла быть вымыслом той шинкарки. Сказка сказкой, но в ней зерно истины могло сохраниться, а впрочем, судите сами.

      Мельник был мужик степенный, как мельнику полагается, а вот про жену его разные слухи ходили, что мол, колдунья она, с русалками знается, травы ведает. Да не то беда, что травы собирала, что варила зелья всяческие, а то, что в них жаб и гадюк класть не брезговала. Говорили, что зелья её не только от хворей помогают, а ещё молодость продлевают. Вот к ней тайком бабы, кому зазорно уже молодайками называться, и бегали. Мельничиха всем помогала, нравилось ей это дело.

      Однажды у женщины одной девчонка сохнуть стала. Другие в её-то годы румянцем наливаются, а Дарьюшка всё бледнеет, всё тоньше делается, ну, чисто тростиночка зимняя. Мать пытает: что с тобой, доченька? – а та отмалчивается, либо отговаривается: ничего, мамо. Стала мать за дочкой следить, да и узнала, что та часто ночью куда-то из дому уходит, и только под утро возвращается. Вот раз мать спать не легла, а пошла за дочкой. Та через поле – мать за ней, та по окраине леса – мать туда же. А когда дочка к мельничной запруде у реки стала подходить, мать испугалась. А всё ж дальше идёт, хоть и страшно стало. Дочка вошла в дом мельника – мать за ней. Видит: в сенях никого нет, а дверь в светлицу открыта, и голоса слыхать. Женщина, таясь, заглянула в светлицу, а там её дочь, и рядом мельничиха стоит. Ведьма девочку за руку берет, и напевно так слова говорит, от которых у матери по коже мураши забегали. Стоит она, слушает, как ведьма у её Дарьюшки силу да красу девичью забирает, чтобы своей дочери отдать. Потом мельничиха Дарью в другую комнату отвела, а мать Дарьи только тогда шаг смогла сделать, до того была остолбеневшая. Входит она в светлицу, подходит к колыбельке, а там лягушка огромная лежит, в одеяльце завёрнутая. Женщина схватила лягушку и бросилась бежать. Как домой прибежала, лягушку в бочку посадила и крышку камнем придавила. Тут и дочка явилась – без кровиночки в лице, идёт, как неживая. Мать её спать уложила, а сама думает: что же дальше делать? Наутро муж повёз на мельницу зерно молоть, возвращается и рассказывает: у мельника жена заболела, почернела вся. Ходит и ищет что-то, и плачет, как скаженная. Мельник, говорит, в город хотел за доктором послать, а мельничиха ему говорит: – Не надо, я сама найду. А что найду, не говорит.

      Ночь проходит, утром вдруг стук в ворота. Жена говорит: не открывай, муж удивляется: почему. Не послушал, пошёл, открыл ворота, а там мельничиха стоит.

– Покажи, говорит, мне муку, какую тебе вчера смололи.

      Он показал – а мука вся чёрная. Колдунья как закричит:

– Это вы у меня дитя украли, отдайте, не то плохо вам будет.

      Мужик видит: баба не в себе, не знает, что и сказать. Выходит тогда Дарьюшкина мать и как схватит мельничиху за волосы, и ну таскать, как веник, по двору. Та визжит, мельник за голову схватился, потом побежал соседей звать: две бабы разом умом рехнулись. А мать ведьме говорит: