Клад острова Морица

Дело в том, что наиболее эффективно и выгодно использовать роботов на производстве большими группами (по десять — сто в каждой), причем в комплексе с другим современным оборудованием — автоматизированными складами, станками с программным управлением. Общее руководство всеми устройствами можно возложить на одну электронно-вычислительную машину. Но за роботами придется сохранить и определенную самостоятельность — из соображений гибкости в их действиях. И вот здесь возникает множество научных задач. Как они должны строить взаимоотношения друг с другом? Как совместить, с одной стороны, разделение труда между ними, а с другой — способность к взаимопомощи? (Речь идет о том, чтобы они могли совместно передвинуть тяжелый груз, выполнить сложную работу, где необходимо много рук, заменить выбывшего из строя «коллегу», отвести от соседа опасность). А кто должен оперативно руководить коллективом автоматов — робот более высокого ранга, так сказать робот-начальник, или человек?

Эффективно решить эти задачи очень нелегко. И видимо, надо привлечь на помощь «самосознание» робота, то есть способность его построить свою собственную модель (модель своего «Я»), поместить ее в модель внешнего мира, сформированную в его памяти, и проанализировать, как будет выглядеть его будущее «поведение» «в глазах» других членов коллектива автоматов, а также руководителя. Вот если все это будет доступно роботу, если он, прежде чем принимать решение, как ему следует поступить в той или иной ситуации, будет учитывать общественное мнение людей и коллектива роботов, — одним словом, если он будет руководствоваться категориями, близкими (или идентичными) нашим, человеческим категориям морали и нравственности, — неразрешимых проблем во взаимоотношениях «умных» автоматов между собой и с людьми не возникнет.

Задачи этого рода встанут перед учеными в недалеком будущем. Значит, надо к ним готовиться. Но ни инженерная и социальная психология, ни социология, ни кибернетика дать ответы на большинство вопросов, связанных с «поведением» роботов, не в состоянии. Неудивительно: ведь программа, описание поступков «высокоорганизованного» робота, мотивов и стимулов его действий, противоречий, с которыми он столкнется и которые ему надо будет преодолевать, — это целое литературное произведение, точнее говоря, сценарий.

И все же уныния в стане роботостроителей нет. Выход обнаружен в области, весьма далекой от тех наук, которые занимаются созданием и совершенствованием искусственного интеллекта. Нет, ничего готового найти не удалось. Однако, как оказалось, некоторая основа для решения поведенческих проблем в мире роботов все-таки уже имеется. Заложили эту основу литературоведы, филологи.

В конце двадцатых годов известный фольклорист профессор Ленинградского университета В. Я. Пропп издал книгу «Морфология сказки». Сейчас ее внимательнейшим образом штудируют инженеры и математики. Суть в том, что В. Я. Пропп проанализировал огромное количество сказок и выделил типичные элементы поведения персонажей. Он насчитал тридцать один такой функциональный элемент. Из этих тридцати одного «кирпича», как выясняется, построены все сказки мира.

Профессору Проппу удалось сделать в литературоведении нечто подобное тому, что сделал в химии Д. И. Менделеев, создавший периодическую таблицу элементов. Классификация поведенческих элементов — ценнейший материал для разработки «характера», «мировоззрения» и «поведения» «интеллектуальных» роботов.

Но профессор В. Я. Пропп положил лишь начало исследованиям, чрезвычайно важным для современной науки. Их надо развивать применительно к запросам сегодняшнего дня. Поэтому роботостроители заключили с литературоведами, прежде всего Тартуского университета, договоры, надеясь, что получат очень нужные рекомендации и выводы. На наших глазах складывается новая отрасль науки, которую можно назвать — по аналогии с бионикой — артоникой («арт» — значит искусство). Но если бионика помогает находить в природе ответы на сравнительно простые инженерные вопросы, то артоника должна, исследуя искусство, подсказывать техникам решение гораздо более сложных задач — таких, как формализация разумных поведенческих актов.

…Когда я уходил из лаборатории роботов Ленинградского института авиационного приборостроения, металлический «паук» стоял в напряженной, настороженной позе посреди комнаты, казалось, готовый на всех своих шести ногах броситься исполнять первое приказание человека, а автоматическая рука опустила на его дюралевую спину, будто успокаивая, свою тяжелую клешню. Я знал, что сегодня это случайная поза и ничего не значащий жест. Но через несколько лет роботы на самом деле будут не только трудолюбивыми и исполнительными, но и внимательными, чуткими, добрыми по отношению друг к другу и к человеку — этим качествам они начинают учиться у людей.

Экскурсия пятая ШАГАЕМ К ГОРИЗОНТУ

Новая история Волхова