Клад отца Иоанна

И вот, за несколько дней до ареста, батюшка Иоанн внезапно приехал к нам в лес. Была ночь. Лунная и ветреная, изредка моросил холодный дождичек. Поздняя осень стояла, а то и начало декабря, точно не помню... Все происходящее в ту ночь так и стоит у меня перед глазами. Отец Иоанн сильно волновался. Мне он представляется высоким, статным таким, с вьющимися черными волосами и пышною бородкою. Поверх рясы была надета тулупная телогрейка, а на голове красовался монашеский клобук. Батюшка долго о чем-то говорил с моим отцом. Они стояли в тени раскидистых елей, а я наблюдал за ними с сеновала, где обычно любил ночевать, вплоть до первого снега. Отец был с непокрытой головой. Он внимательно слушал батюшку и часто клал на себя крестные знамения. Потом поклонился ночному гостю в ноги и взял у него благословение. После этого они стали разгружать две тяжело нагруженные подводы, на которых и прибыли отец Иоанн и дьякон Петр. Таскали в сараи какие-то тюки, ящики, мешки, рулоны. Я не выдержал, спустился вниз и тоже присоединился к работе. Отец заругался на меня, хотел прогнать (видно очень боялся лишних глаз), но батюшка Иоанн заступился, сказав: «Оставь мальчонку, Михаил, пусть потрудится во славу Божию! Ведь все это мы ему и его деткам оставляем!» Отец тогда отстал от меня, а я, приняв из рук дьякона несколько свертков, бережно перенес их в укрытие. Я тогда догадался, что мы носили церковную утварь: иконы, подсвечники, оклады, книги и все такое... Помню, когда все было кончено, в лесу раздался близкий вой волка.

- Вот нечисть! - произнес отец, пугливо оглядываясь и крестясь. - Давно уже к жилью-то не захаживали... Батюшка, может, ружьишко прихватите, мало ли что...

- Нет, Михаил, не надо оружия. Ты не беспокойся, это он меня оплакивает...

Отец Иоанн вздохнул и снова оживленно добавил:

- Ну, брат мой любезный, сделаешь ли все так, как я сказал? Не дрогнешь ли, коли что?

- Ну что вы, батюшка! - развел отец руками. - Все сделаю, как вы велели. Можете на меня положиться. Да я лучше душу свою положу, чем отдам все это на поругание нехристям! Вы только молитесь о мне, грешном...

- Спаси тебя Бог, добрый человек! - и батюшка благословил моего отца и осенил крестом и его, и весь хутор.

- Пора, батюшка, надо возвращаться! - окликнул отца Иоанна дьякон Петр, выводя подводы на дорогу.

- Да-да, надо ехать! - согласился батюшка, но прежде, чем сесть на свою телегу, он подошел ко мне и весело так сказал, хлопая меня по плечу: - Ну-с, братец Симеон, не умрешь ты, пока не увидишь клад сей возвратившимся к людям! Береги его и храни, как зеницу ока, хорошо?

- Ага, - согласился я и спросил: - Батюшка, а когда вы за ним вернетесь?

- Я не вернусь! - вздохнул отец Иоанн, но бодро добавил: - Но придут к тебе два ангелочка с благой вестью, и знай, что это - от меня! Значит, сбылось пророчество, и клад наш скоро засияет во всем своем великолепии! На радость людям православным! Верь мне, сынок, все так и будет... Ты только жди, несмотря ни на что... И все исполнится.

- А как я их узнаю, ангелочков-то? - спросил я. - Они с крылышками будут, как у вас в храме нарисовано, да?

- Узнаешь! Придет время, когда, увидев их, ты сможешь наконец воскликнуть: «Ныне отпускаешь раба Твоего, Владыко, по слову Твоему, с миром...»

Я вспомнил, что такие слова есть в Евангелии и усмехнулся. Батюшка тоже улыбнулся и, обняв меня, поцеловал в макушку:

- Ну-с, бывай, брат Симеон! Не печальтесь, я вернусь к вам вместе с кладом своим! Ждите, и Господа нашего не забывайте! Он все устроит...

Потом отец Иоанн сел на подводу и растворился в холодной ночи. И еще помню, как опять совсем близко зычно завыл волк, а где-то за кордоном злобно ахнул и рассмеялся филин. Я подбежал к отцу и прижался к нему. Он обнял меня и тихо произнес:

- Ну вот, сынок, нету у нас больше батюшки Иоанна...

Мне показалось, что у него на щеках заблестели слезы.

- А куда они поехали? - спросил я непонимающе. - Разве они больше не будут у нас служить?

Отец ничего не ответил и повел меня в дом. А утром мы всей семьей взялись за дело. Вырыли в сарае яму, обложили ее хворостом и соломой, спустили в нее весь груз батюшки Иоанна, сверху прикрыли досками и все опять тщательно замаскировали сеном, соломой, сельским инвентарем. Когда дело было сделано, отец, помню, вытирая пот со лба, сказал:

- Вот смотрите теперь: если кто проболтается, тот хуже Иуды будет!

- Да не будет этого! - отозвалась мама, а мы с сестренкой повторили за ней эти слова.