Клад отца Иоанна

Пашка закончила свой рассказ краткой молитвой: «Радуйся, блаженная мати Домно, в Сибири подвизавшаяся и Богу угодившая. Ты моли о нас Превечного Бога!» Костер уже прогорел. Слабый теплый ветерок, тянувший с озера, неярко раздувал угли. На небе, совсем потемневшем, зажглись первые сине-желтые звездочки. В сосновой роще сонно пощелкивали птицы. Из спящего села доносился тихий собачий лай. В низинах туман смешивался с прозрачными сумерками и походил на большую отару овец, устало возвращавшуюся с дальнего пастбища. Мы сидели молча, думали каждый о чем-то о своем и глядели на маленькие сиреневые огоньки пламени и оранжевые искорки, изредка вырывавшиеся из темнеющих уже углей костра. Какое-то щемящее душу умиротворение разливалось по округе и по нашим сердцам. Мне даже захотелось обнять всех разом, всех, кто был рядом со мной: Пашку, отца Григория, брата Феодора, Людмилу Степановну, ребятишек из лагеря и даже неугомонного Петьку и его Зоську, мирно пасшуюся неподалеку. Хотелось ощутить их тепло, почувствовать, как бьются их сердца, горящие верой, надеждой и любовью. Верой в торжество нашего православия, надеждой на то, что Преображенский храм будет восстановлен и клад отца Иоанна возвратится к людям; любовью ко Господу Богу и друг ко другу. Все эти люди, что были со мной тогда рядом, показались мне в те минуты такими близкими и родными! У меня даже засосало под ложечкой от мысли, что, наверное, такое вот блаженство испытывают те, кто сподобляется достичь Царствия Божия, когда тебя будут окружать только твои единомышленники, единоверцы, твои верные и надежные друзья, с которыми общаться - одно удовольствие. Я невольно улыбнулся и взглянул на небо. Маленькая звездочка сорвалась с темного покрывала и упала, как мне показалось, прямо на пустую колокольню Преображенского храма.

Почему-то подумалось: «Это добрый знак! Наверное, клад отца Иоанна будет скоро найден!» И все-таки хорошо было бы, чтобы это событие произошло за время нашей смены... Хотя, конечно, это не так важно, лишь бы он вообще вернулся к людям, чтобы наполнить мертвый храм прекрасным великолепием.

Первой нарушила хрупкий покой Людмила Степановна. Поднявшись, она захлопала в ладоши, призывая «зернышек» отправляться спать. В эти мгновения она походила на курицу-наседку, замахавшую крыльями, собирая под кров своих непослушных птенцов. Я улыбнулся и, протянув руку Пашке, помог ей встать на ноги. Одна из ее косичек на секунду коснулась моего лица, и я уловил запахи соснового дыма и васильков.

Я пошел позади всех, устало шагая по влажной от росы траве и поглядывая на звездное небо. Еще несколько тусклых огоньков пронеслись по темному экрану небосклона и упали где-то в районе Никольского и еще дальше, в дремучих лесах Мещерского края. Когда наша колонна входила в лагерь, я остановился на минутку, чтобы запечатлеть в памяти эту милую процессию и почаще вспоминать потом о всех этих людях, ставших мне дорогими за столь короткое время моего пребывания в «Зернышках». Первыми шли батюшка и брат Феодор, о чем-то негромко разговаривающие между собой. За ними следовали Людмила Степановна и Прасковья. Учительница говорила и жестикулировала рукою, а староста слушала ее и кивала головой в знак согласия. Потом, взявшись за руки, парами шли «зернышки». Петька, отделившись от всех, отправился проведать Зоську, хрупающую сочную травку на сонном лугу. Я глубоко вздохнул, оглядевшись, сладко потянулся и зашагал на территорию лагеря.

ПОИСКИ

Что и говорить, несмотря ни на что, и я, и Пашка, да и все «зернышки» все равно горели желанием обязательно отыскать клад батюшки Иоанна. Почему-то мы считали, что это по силам именно нашей смене и что именно мы и должны отыскать сокровища, чтобы было чем гордиться перед другими группами волонтеров. И еще мы тогда очень надеялись, что обнаружение клада здорово ускорит возрождение Преображенского храма. Согласитесь, ребята, найти церковное убранство - это ведь более видимое и ценное приобретение, чем простая борьба с бурьяном да кустарником! Нам всем сильно хотелось оставить свой яркий след в деле восстановления веры в здешних краях. Это обстоятельство лишило сна и покоя обитателей лагеря. Ребята обсуждали рассказ батюшки почти всю ночь. Из ближайших палаток то и дело неслись вскрики, смех, спорные возгласы. Людмиле Степановне пришлось не раз прохаживаться по территории, чтобы успокоить неугомонных подопечных. Мне своими соображениями поделиться было не с кем, но и я также проворочался полночи, обдумывая план того, с чего следовало бы начать поиски сокровищ.