Клад отца Иоанна

Утром «зернышки» залпом проглотили завтрак и даже отказались от перенесенного на сегодня выходного дня, так как им не терпелось поскорее выйти на работу и там заняться поиском кладов. Из этого я сделал заключение, что большинство ребят уверено в том, что сокровища отца Иоанна запрятаны все же либо в Храме, либо в его ближайших окрестностях. Подумалось даже: как бы они не развалили сооружение, отыскивая клад, вместо того, чтобы, наоборот, созидать его! Я же был уверен в том, что поиски все же следовало бы проводить в Никольском селе, в доме батюшки Николая. Ведь первая строка стиха-карты гласила: «В доме у Николушки...». И вот, как бы в подтверждение правильности моего решения, Людмила Степановна после развода послала меня и Прасковью в этот населенный пункт за покупками хлеба, медикаментов и кое-каких моющих средств, сказав при этом, что автолавка, в силу каких-то обстоятельств, приедет сегодня именно в Никольское, а не в наше село, как обычно. Я расценил это как знак свыше!

Мы с радостью согласились, хотя топать надо было почти восемь километров! Вообще-то, нам посоветовали взять в помощники Петьку с Зоськой, но мы, решив воспользоваться случаем поискать дом отца Николая, отказались от подмоги и пошли своим ходом прямо через луга. День разгорался жаркий и безоблачный. Солнце с утра подняло температуру воздуха до +20̊ С и неуклонно наращивало обороты. Роса уже практически сошла, и идти по высоким травам было не сложно. Но в тот раз нам некогда было любоваться красотами пробудившегося луга: мы живо обсуждали рассказ отца Григория, мои планы насчет поисков в Никольском и пытались по-своему разгадать тайны стиха. Прасковья была во многом со мной согласна, и мы понимали друг друга с полуслова. Так, в разговорах, мы незаметно добрались до села. На его окраине стояла Никольская церковь. Этот храм сохранился гораздо лучше, чем Преображенский, так как за ним все-таки следили, пока здесь находился склад. И все равно, за последние годы, когда дело пустили на самотек, следы запустения и разрухи стали все отчетливее проглядываться на фасаде сооружения. Кровля во многих местах раскрылась, двери и окна зияли пустыми проемами, штукатурка здорово потрескалась и кое-где отлетела вовсе. Высоченный бурьян уверенно занимал позиции по всему периметру храма. Неподалеку виднелась полузаросшая и полуразложившаяся груда полиэтиленовых мешков с удобрениями, источавшая смрадное зловоние. Вороны печально каркали над пустой колокольней. Дорога к храму заросла травой, покрылась глубокими выбоинами, и было видно, что люди уже давненько не ходят сюда. Отец Григорий говорил, что стены Никольской церкви так пропитались ядовитыми парами, что восстановить ее уже будет невозможно...

Добравшись до магазина, мы успешно сделали все необходимые закупки. Прасковья позвонила Петьке и попросила его заехать за нами, чтобы отвезти груз. Мальчуган, конечно же, охотно согласился помочь «девочке своей мечты». Ну а мы, пока загорелый возница будет добираться до села на своей нерасторопной кобылке, решили пройтись по Никольскому и поискать дом отца Николая. Оставив свой товар под надежной защитой продавщицы, мы двинулись по пустынной, сильно запыленной улочке. Чтобы идти было веселее, я купил два брикета ледяного пломбира. Людей нигде не было видно, все занимались своими делами: кто на ферме, кто у стада, кто во дворах и огородах. Только собаки чуть ли не у каждого дома лениво облаивали нас. Мы уже знали, что дом батюшки Николая изрядно порушен, поэтому старались отыскать хоть какое-то подобие развалины, но все строения пока были вполне обжитыми. И мы, полизывая белые брикеты, шли все дальше и дальше. Но вот улица кончилась. Завернув за три огромные осины, мы очутились близ небольшого прудика, почти полностью забитого ряской и осокой. За ним виднелся небольшой луг, на котором какой-то мужичок пенсионного возраста бодро косил траву. Рядом с ним паслась серая кобыла, запряженная телегой на резиновом ходу. Мы обогнули пруд и подошли к косарю. Поздоровались с мужичком, извинились за свое нежданное появление и спросили, не знает ли он случайно, где находится бывший дом отца Николая. Косарь весьма удивился нашему вопросу, но охотно вступил в разговор, видимо, уже был наслышан о юных городских волонтерах, восстанавливающих Преображенский храм.

- Да дома-то, ребятки, и нет практически, так, один фундамент остался... - отозвался он, утирая рукавом пот со лба. - Храм вот еще ничего, стоит, а домишко-то батюшкин давно развалился. Старенький был, да и вообще... А зачем он вам, коль не секрет?

Я не стал юлить и врезал напрямик:

- Знаете, говорят, там был клад зарыт, который спрятал отец Иоанн из Преображенского храма. Ведь батюшка Николай был его лучшим другом...Вот мы и хотели бы узнать, нашли тот клад полностью или же нет, может, что пригодилось бы нам для реконструкции церкви...

- А-а-а! - протянул многозначительно косарь и рассмеялся. - Клад отца Иоанна! Вот оно что! Эх, было дело, ребятки, было... Чудная это история получилась...

- Расскажите! - попросили мы дружно.